Жаркая осень 1904 года
Шрифт:
– А сейчас, ребята, – начал я, – хочу показать вам тех, с кем вам придется там вести дело. Так сказать, весь заокеанский паноптикум… С кого начнем?
25 (12) августа 1904 года, полдень.
Окрестности деревни Красная Горка.
Полевой лагерь сводной Тихоокеанской
бригады морской пехоты.
Генерал-майор Вячеслав Николаевич Бережной
В большой штабной палатке яблоку было негде упасть. На улице шел теплый летний дождь, и господа, а также товарищи, офицеры (это зависело от того, из какой эпохи они происходили) заполнили не такое уж и маленькое помещение из прорезиненного брезента. Если обычно в этом временном помещении на своих служебных местах находилась лишь дюжина офицеров
Часть из этих офицеров, как и я, происходит из будущего. Другие до войны с Японией служили на кораблях Тихоокеанской эскадры, при существующих на них десантных ротах. По штатам этого времени было положено иметь по две роты на корабль 1-го ранга и одну роту на корабль 2-го ранга. Помните в знаменитом фильме Эйзенштейна «Броненосец “Потемкин”» матросов с винтовками, готовых стрелять по приказу командира в бузотеров – так это они родимые. Вроде бы часть команды, а вроде и нет. Когда создавалась наша сводная бригада, то как раз эти уже существующие десантные роты, усиленные снятыми с кораблей пулеметами «максим» и пушками Барановского, были добавлены к морским пехотинцам из XXI века. Вот как раз таких офицеров-хроноаборигенов и было сейчас большинство в нашей бригаде.
Ведь все равно ни в какие десанты эти роты не ходили, а в боевой обстановке служили основой для формирования групп борьбы за живучесть. Дело, конечно, тоже нужное и важное, но восполнимое из других источников, например, за счет устаревших кораблей, которые с началом войны были поставлены на консервацию, и мобилизованных матросов с торгового флота. А десантные роты были переданы в морскую пехоту, и после весьма серьезных тренировок эта сборная солянка превратилась в достаточно грозную боевую единицу, которая, правда, в реальном бою была задействована только один раз – при захвате Окинавы. Потом был тяжелейший, выматывающий силы и нервы переход через три океана, прибытие на Балтику, торжественная встреча с участием императора и размещение, хоть и поблизости от столицы, но в таком глухом углу Петербургской губернии, что до него еще не дотянулась железная дорога.
И вот теперь все эти офицеры устремили свой взгляд на мою персону, специально собравшую их здесь для важного разговора. Напряжение ожидания в тяжелом и сыром воздухе нависло, как грозовая туча, – того и гляди под брезентовыми сводами заблестят молнии. Основания для того, чтобы собрать здесь сразу всех офицеров бригады, были более чем весомые. Например, могло поступить сообщение: «Нас отправляют на войну», или что-то вроде того…
Скинув с головы капюшон плаща, я остановился на пороге, перед этим волнующимся людским морем. Начальник штаба бригады полковник Ян Игнатьевич Квятковский скомандовал: «Господа офицеры, смирно!», и передо мной тут же, как по мановению волшебной палочки, образовался живой коридор. Разговор с ними я начал почти теми же самыми словами, что и городничий в известном всем романе Николая Васильевича Гоголя:
– Господа офицеры, я собрал вас здесь для того, чтобы сообщить вам чрезвычайно важное известие… Решением государя-императора наша сводная Тихоокеанская бригада с сего дня будет развернута в первый в России Корпус морской пехоты… Ура государю-императору, господа офицеры! – Ура России!
Ответом на мои слова было такое троекратное могучее «ура», от которого, наверное, в радиусе километра, испуганно каркая, взлетели в небо мокрые и нахохлившиеся вороны, сидевшие до того на деревьях.
Когда шквал верноподданнического восторга немного утих и господа офицеры снова стали внимательно слушать начальство и адекватно воспринимать информацию, я продолжил доводить до них текущие новости:
– Развертывание будет происходить в следующем порядке: существующие батальоны будут развернуты до бригад, роты – до батальонов, взвода – до рот. Все офицеры бригады, прошедшие аттестацию – а не прошедших аттестацию у нас нет, – получают повышение на одну ступень, как в чине, так и в должности. Рапорт о полной готовности корпуса к боевым действиям должен поступить государю до 1 мая будущего 1905 года, а сам процесс формирования должен быть завершен до 31 декабря сего года. Пополнение будем получать повзводно с кораблей Балтийского флота, Гвардейского флотского экипажа, Гвардейского и Гренадерского корпусов, начиная с пятнадцатого числа сего месяца. С целью скорейшего развертывания учебного процесса всем нынешним нижним чинам присваивается звание инструктор-наставник, а унтер-офицерский состав: квартирмейстеры, боцманматы, боцмана и кондукторы – старших инструкторов-наставников.
– Господин генерал-майор, – поинтересовался начальник оперативного отделения штаба, пока еще бригады, полковник Владимир Антонович Стрелицкий, – а как быть с высадочными средствами, которых едва хватало для потребностей бригады, но будет совершенно недостаточно для корпуса?
– Видите ли, Владимир Антонович, и вы, господа офицеры, – ответил я, – дело в том, что даже государь-император заранее не знает, где будет необходимо применить наш корпус. Возможно, это будет север, возможно, Черноморский театр военных действий, возможно, даже Балтика, хотя здесь для защиты нашего побережья очень хорошо поработали российские дипломаты, закрывшие вход в это, по сути, внутреннее море, всем военным кораблям, кроме кораблей балтийских стран. Но ничто не вечно под луною, в том числе и дипломатические договоренности. Надеясь на лучшее, мы должны готовиться к худшему. Поэтому основной упор будет сделан на отработку десантирования с приспособленных для этого торговых кораблей и подручных средств. Кстати, проект большого десантного корабля вместе с соответствующей техдокументацией уже передан германским судостроителям, и они обещали выпекать таких красавцев как пирожки, по две штуки в месяц. Один им – один нам. Но на Черное, а тем более на Каспийское море их перебросить невозможно. Так что будем учиться высаживаться со всего, что плавает: с торговых пароходов и барж, с миноносцев и миноносок, с катеров и шлюпок, на любой пригодный для этого участок побережья, чтобы возможный враг даже не предполагал, где же нас ему ждать. Вам это понятно, господа офицеры?
Дружный гул голосов подтвердил мне, что господам офицерам все понятно. Теперь оставалось только начать и кончить. Начать – это принять пополнение, в том числе и офицерское, которое даже близко незнакомо с тактикой морской пехоты. А кончить – это наилучшим образом использовать текущую военно-политическую конфигурацию для как можно более полной подготовки армии и промышленности России к грядущей мировой войне, которая неизбежна, в отличие от некоторых других ожидаемых конфликтов. Британия, Германия и Франция уже почувствовали, что им стало тесно на земном шаре, и они готовятся сцепиться в ожесточенной схватке за передел мира. Нам же надо сделать так, чтобы Россия вступила в эту войну как можно позже и на правильной стороне, а самое главное – победила в ней с минимальными потерями.
28 (15) августа 1904 года.
Санкт-Петербург. Зимний дворец.
Готическая библиотека.
Глава ГУГБ Тамбовцев Александр Васильевич
Император Михаил сегодня пригласил меня к себе для того, чтобы побеседовать на одну деликатную тему – как соорудить очередную гадость нашим «заклятым друзьям» с одного туманного острова. Похоже, что Михаил Александрович никак не может простить джентльменам ни гибели своего старшего брата, ни покушения на свою жизнь. Несмотря на то что с помощью адмирала Ларионова ему удалось установить более-менее доверительные отношения с британским монархом, найти общий язык с тамошним истеблишментом Михаилу вряд ли удастся. Сэры, пэры и прочие лорды, скорее по привычке, чем по прямой необходимости, будут продолжать строить козни против России, а потому нужно создать им хлопоты побольше, чтобы у них было как можно меньше времени и сил для того, чтобы вредить нам. Пусть лучше они тушат пожар в своем доме, вместо того чтобы разжигать его в чужом.
Месяца два назад у нас в Питере гостил Христиан Девет – бывший главнокомандующий бурскими войсками. С ним для начала побеседовали Нина Викторовна Антонова и Мехмед Ибрагимович Османов. Потом и я приватно переговорил с этим замечательным человеком, который попортил немало крови британцам, а сейчас искал возможность продолжить это полезное занятие уже с нашей помощью. Работа по Южной Африке продолжается, и, как сообщил мне Мехмед Ибрагимович, достаточно успешно.
Были у нас и «индийские гости», которые проводили в Петербурге осторожный зондаж нашей позиции в отношении этой британской колонии. Приезжих с берегов Ганга встретили приветливо, но, поскольку люди эти были не полномочны принимать какие-либо конкретные решения, все ограничилось общими рассуждениями и обещаниями при приезде в Россию тех, чье имя в Индии достаточно весомо, продолжить переговоры.