Жаркие ночи в Майами
Шрифт:
Роб вопросительно склонил голову набок, явно не понимая, что имеет в виду Криста.
— Ты планируешь всегда заниматься этой работой? Учить теннису и подводному плаванию?
Самое время переменить тему. Если Мэри еще не пыталась захомутать Роба, то это расчетливый тактический ход. Предупредить Роба Криста не может. В конце концов, он — взрослый мужчина. И тем не менее в ней шевельнулось какое-то чувство, в природе которого она предпочла не разбираться.
— Нет, я еще не знаю, что стану делать в будущем. Пока не окончу школу, летом буду работать тренером. А вообще хотел бы делать что-то полезное, такое, чем
Он сказал это без всякой рисовки, абсолютно естественно. Бог был в его сердце и в сознании, поэтому Бог присутствовал и в его словах. Криста не могла бы выдать такую фразу, даже если бы испытывала подобные чувства.
— Ты никогда не думал о том, чтобы работать моделью?
Она сознавала, что эта профессия отнюдь не значится первой в списке занятий, которыми мог бы гордиться Господь Бог.
— Я ничего не знаю об этом.
— Зато я знаю. У тебя есть все данные. У тебя не будет отбоя от предложений. Поверь мне. Это мой бизнес, я все про него знаю.
— Спасибо.
— Нет, Роб, это не просто комплимент. Это бизнес. Ты создан для этого дела. Если ты проработаешь моделью несколько лет, ты сможешь скопить кое-какой капитал, купить себе дом. А потом сможешь уйти из этого бизнеса и заняться чем-нибудь другим. Это просто идея, больше ничего.
Криста знала, что не заинтересовала его своим предложением. Представление Роба о работе мужчины-фотомодели сложилось здесь, в Южной Флориде. Безусловно, это не то занятие, которое угодно Господу. Черт побери, Роб, вероятно, считает, что это вообще не мужское занятие. Пропади все пропадом! А она-то подумывала о создании отдела мужчин-фотомоделей. Контракт с Робом был бы великолепным началом. Стив Питтс пришел бы в восторг от этого парня.
— А как попадают в этот бизнес? — Роб просто проявлял вежливость.
— Я поручила бы кому-нибудь сфотографировать тебя; но в твоем случае это не важно, потому что у меня ведь свое агентство, а я заранее уверена, что ты будешь великолепен. — Криста рассмеялась. — Это вроде того, как если бы тебя на пляже выбрал в герои своего фильма кинорежиссер Спилберг. Но, наверное, такова уж жизнь. То, о чем мечтает один, другому кажется кошмаром.
— А кто выбрал вас, Криста?
В его голосе была теплота. Она ему нравилась. Криста ощущала это, как ощущала солнечное тепло у себя на спине.
— Я сама добилась, чтобы меня выбрали.
— Держу пари, что так оно и было, — засмеялся он.
Они замолчали на некоторое время; моторная лодка подпрыгивала на волнах, обрамленный пальмами берег проплывал мимо.
— А вон мой дом! — неожиданно закричала Криста. — Тот, розовый, среди дюн!
— Ваш собственный?
— Да, я получила его в наследство.
Криста улыбнулась, говоря это. Она действительно получила в наследство дом, но заложенный на полную стоимость, да еще кучу неоплаченных счетов в придачу. Но это было тогда. Сейчас этот отреставрированный роскошный особняк стоил больше пяти миллионов.
— Вы живете в нем?
— Нечасто. Обычно я сдаю его в аренду. Вот и на это лето сдала. Я раньше жила в Нью-Йорке. В Майами переехала недавно.
— В Майами?
Роб родился в округе Палм-Бич. Мало кто из местных жителей способен был увидеть что-то привлекательное в Майами — этом городе, расположенном к югу от Палм-Бич. Криста отчасти понимала, почему Роб удивился.
— Нью-Йорк в наше время — кошмарное место. Все говорят о том, что хотят уехать оттуда, что там плохо жить, и они правы. Когда Нью-Йорк в начале эпохи Рейгана представлял собой центр мироздания, то можно было мириться с нищими, уличными грабителями, жуткими налогами и кучей прочего дерьма, потому что в этом городе бился пульс жизни. Рынок одежды процветал, и это означало, что фотографы и модели должны были обретаться там. Сейчас все это рухнуло, как было и в семьдесят четвертом году. Тогда спасение пришло благодаря отмене государственного регулирования рынка ценных бумаг и финансовому буму на Уолл-стрит. Ожидать подобного в ближайшее время не приходится. Город переживает тяжелые времена. Центр деятельности перемещается на Запад, Юг, за рубеж. В этом смысле Флорида становится одним из самых перспективных мест. Низкие налоги, замечательный климат. Майами открывает огромные возможности в бизнесе высокой моды. Нельзя же всякий раз таскать в Нью-Йорк фотографов с Южного побережья. Ньюйоркцы сообразили это. Журналы могут отправлять сюда своих людей самолетом, что занимает всего часа два или около этого, и теперь все главные художники жаждут вырваться с Манхэттена и приобрести здесь загар, который не сравним ни с каким гримом, и набрать полные легкие морского воздуха.
— Я могу понять, как вам хочется выбраться из Нью-Йорка и что фотографировать здесь удобнее из-за погоды, и тому подобное, но… Не знаю… Майами смахивает на иностранный город. И дело тут не только в том, что он на шестьдесят процентов испанский, просто такое чувство, будто этот город принадлежит другому миру.
— Ходи по земле, Роб. Это ведь замечательно, что он кажется принадлежащим другому миру. Я была на днях в Бей-сайде и ужинала в ресторане совершенно таком же, какой видела в Севилье. Там все трепещет, впечатления и ощущения совершенно особенные. Ночная жизнь потрясающая: энергия бьет ключом, ламбада, жарища… Я хочу сказать, что в Нью-Йорке молодежь варится в собственном соку, отчаянно пытаясь кого-то шокировать, но все слишком заезженны, чтобы их можно было шокировать. Майами — это будущее, уверяю тебя.
Роб рассмеялся. Девушки, с которыми он был знаком, не могли так разговаривать. Они были словно убого раскрашенные почтовые открытки. А Криста представляла собой огромную, прекрасную картину. Черт возьми, она ведь и снялась в одной картине и имела огромный успех!
— У вас все это звучит очень интересно.
— А это на самом деле интересно. Майами — потрясающий город. И так совпало, что Лайза Родригес живет именно здесь. Я тебе говорила, что она согласилась работать в моем агентстве?
Роб кивнул, а Криста улыбнулась тому, как ее все время тянет упомянуть о Лайзе.
Лайза Родригес выросла в Майами и теперь, как это часто делали королевы-победительницы, вернулась на свою родину. Это был вполне уместный шаг, потому что внешность и повадки Родригес были абсолютно испанскими. От нее исходил жар ночей, пропитанных запахом жасмина; стоило ей изогнуть свою грациозную спину — и вам слышался жалобный стон фламенко, стоило пройтись по комнате — и каблучки ее уже стучали в танцевальном ритме. Да, для переезда Кристы в Майами было множество причин, но наиболее значительной из них была Лайза Родригес.