Жаркие сны
Шрифт:
Эллис положил на тарелку раковину гребешка.
– Они и вас считали чудачкой?
Изабел наморщила нос:
– Думаю, в их глазах я была кем-то вроде офисного амулета. Никто не принимал меня всерьез. Похоже, служащие были уверены, что меня приняли на работу только потому, что доктор Белведер нуждался в личном помощнике для своих исследований. Он был владельцем центра, поэтому и мог делать что хотел.
– С таким отношением окружающих было трудно смириться.
– Да, временами это очень раздражало. – Изабел взяла крошечную вилочку
– Это почему?
– Благодаря доктору Белведеру я узнала, что не одна в мире. Что не только я способна видеть сновидения Пятого уровня. Это было… – Она поколебалась. – На душе становится легче, когда знаешь, что где-то есть люди, похожие на тебя.
– Я вас понимаю.
– Кроме того, теперь я могла на деле применять свои способности, хотя иногда было очень досадно, что мне не известны ни контекст, ни исход расследования, зато я занималась любимой работой.
– Как я уже говорил, Лоусон нашел нескольких сновидцев Пятого уровня, но не обнаружил ни одного, кто мог бы делать то же, что и вы, – заметил Эллис.
Глаза Изабел за линзами очков слегка расширились.
– Но как ему удается находить экстремальных сновидцев?
– Он финансирует проекты исследования сна в различных институтах по всей стране. Исследователи и объекты исследований считают, что его интересуют неврологические аспекты сна. И в какой-то мере так оно и есть. Но по-настоящему он ищет в данных электроэнцефалограмм определенные характеристики биоэлектрической активности, которые указывали бы на способности впадать в сновидения Пятого уровня.
– И многих он нашел?
– Почти никого.
– А что он делает, когда обнаруживается очередной сновидец Пятого уровня?
– Большинство людей, которых он нашел, теперь работают в «Фрей-Солтер» под его началом.
Изабел ответила странной, сожалеющей улыбкой:
– Я не хочу оказаться в агентстве Лоусона, но, должна признать, один из аспектов тамошней работы весьма соблазнителен.
– Какой именно?
– Возможность встречаться и говорить с другими сновидцами Пятого уровня.
Эллис не сразу понял, что она имеет в виду, а когда сообразил, даже растерялся:
– Вы никогда не разговаривали ни с одним?!
Изабел вытащила очередной гребешок из раковины и сунула в рот.
– Вы – первый.
Эллис уставился на нее, так внезапно и неистово возбужденный, что пришлось поблагодарить небо за низко свисающий край скатерти. В голове не было ни единой связной мысли. Он неотрывно наблюдал за легкими сексуальными движениями ее горла, когда Изабел проглотила моллюска, и отчаянно пытался припомнить, о чем они только что говорили.
– Когда вы впервые стали видеть действительно экстремальные сны? – выдавил он наконец.
– У меня всегда были сны при не полностью выключенном сознании. Но по-настоящему все началось в старших классах.
– Со мной было то же самое. Помню такие сны еще
Изабел кивнула.
– Вполне согласуется с новой теорией о том, что сновидения – функция познавательного развития.
– То есть по мере развития мозг выдает все более связные сны?
– Конечно. Точно так же, как человек с возрастом становится старше и мудрее. Собственно говоря, многие эксперты, исследующие теории познавательного развития, уверены, что сновидения – всего лишь еще одна форма мышления, только пассивная. Причина, по которой мы не запоминаем большинство наших снов, заключается в том, что мы просто не обращаем на них внимания. Благодаря тому факту, что… э… просто-напросто спим.
– Я слышал, как Лоусон рассуждал об этой теории.
– Сновидения очень сходны с теми мыслями, с которыми вы садитесь в машину и едете по знакомому до последнего камешка маршруту, – улыбнулась Изабел. – Знаете, что вы испытываете, когда выходите из машины без отчетливых, ясных воспоминаний о самой поездке?
– Нет, – пожал плечами Эллис. Изабел нахмурилась:
– Так вы никогда не переживали ничего подобного?
– Я люблю водить машину. И всегда обращаю внимание на маршрут.
Изабел состроила смешную гримаску.
– Полагаю, исключения есть в любом правиле. Но как я уже сказала, это вполне разумная теория.
Эллис слегка усмехнулся.
– Теория, исходящая от тех же людей, которые не верят в существование таких вещей, как сновидения Пятого уровня при не полностью выключенном сознании, не так ли?
– Верно! – рассмеялась Изабел. – Но стоит отдать им должное за проведение научного исследования сновидений. Многие годы способные исследователи опасались заглядывать в эту область, потому что ее считали весьма сомнительной наукой.
– Они боялись, что любое расследование окажется скользкой горкой, начинающейся с весьма расплывчатой психологии и идущей круто вниз, в пропасти экстрасенсорики и мистицизма.
– Да, разумеется, – пожала плечами Изабел. – Проблема вам ясна. Как можно объективно изучить нечто такое, чего нельзя увидеть или измерить? Мало того, вы полностью зависите от подопытных добровольцев. Они могут наговорить вам что угодно о своих снах, но вы никак не сумеете доказать их правоту или опровергнуть.
– Верно, – кивнул Эллис, доедая последнюю устрицу. – Вы говорили с кем-то о своих экстремальных снах?
– Посмотрим… – задумчиво протянула Изабел. – Кажется, я что-то упомянула о них советнику по профессиональному обучению в средней школе. Хотела знать, имеются ли какие-нибудь карьерные возможности для таких людей, как я. Дама была крайне возмущена. Решила, что я наркоманка, и вызвала в школу родителей. Года два спустя я потолковала с доктором. Он предположил, что мои сновидения – это побочный эффект неких лекарственных средств. Когда я заверила, что не принимаю лекарств, он решил, что, возможно, мне они необходимы.