Жаркий отпуск с бывшим

– Нет, вы не поняли, – пытаюсь я объяснить абсолютно не говорящему по-русски администратору. – Вот этот человек, – тычу пальцем в противно ухмыляющегося бывшего мужа, – он просто мой однофамилец. Нас нельзя селить вместе. We not husband and wife. You understand?

– Ты неправильно строишь предложения, поэтому он тебя не понимает, – мерзко подхихикивает Миша. – Английский все же не стоило прогуливать. Как и курсы минета.

– Пошел на хрен! – шиплю на него змеей. – Свою шлюху трехкопеечную учи!

В это время администратор

лепечет что-то, а я вообще ни черта не понимаю.

– Что он говорит? А ну, переведи, – машу бывшему. – Уже давно бы разобрался. Нет, вечно я, я, я.

– Он говорит, что сделать ничего не может, – Миша рассматривает свои ногти, с ответом не торопится. Нервы мне, сволочь, треплет. – Что или в одном номере ближайшие три дня, или искать новый отель.

– Так ищи! Чего ты стоишь? – меня просто поражает его пофигизм.

– Я уже обзвонил все отели в городе, и везде все занято. Сезон же. Хватит орать, истеричка.

Пока я хлопаю глазами от возмущения, он бросает на стойку передо мной три монеты и демонстративно направляется к лифту.

– Это что? – рявкаю ему вслед.

– Три копейки, – нагло улыбается через плечо. – Может, тебе их не хватает, чтобы дотягивать до моей шлюхи. Я лично заселяться. Уверен, в номере удобная ванная, поспишь там.

– Ах ты… – подхватываю свой чемодан, забыв про администратора, иду к лифту на обгон. – Мудак конченый.

Прямо в разъезжающихся дверях лифта сталкиваемся так, что я чуть не падаю, еле удерживаю чемодан.

– Какая же ты скотина, – иностранные туристы обходят нас стороной, с нами в лифт заходить опасно, можем зашибить.

– Иди уже, – он вталкивает меня в лифт вместе с чемоданом. – Как только женился на такой дуре.

– А как же «вместе и в горе, и радости», любимый? – язвлю я, когда Миша нажимает кнопку лифта, и тот трогается вверх.

– А как же «я ненавижу тебя, Васильев», которые ты кричала мне на разводе, любимая? – парирует он.

– Мои чувства стабильны, не беспокойся, – тяну фальшивую улыбку, глядя, как он весь такой свеженький и подтянутый спортзалом купается в своем льющемся через край самомнении.

– Да, да, – фыркает он, первый выскакивает из лифта. – Признайся хоть себе, все три дня будешь теребить свою горошинку, представляя меня в душе.

– Мой мужчина, вообще-то, скоро прилетит, – безбожно вру я. – Поэтому мою горошинку будет кому потеребить. И уж точно я не буду представлять тебя. Самовлюбленного, высокомерного, гадкого изменщика.

– Это все синонимы слова «охуительный», – ржет он.

– Ха-ха-ха, очень смешно, просто Петросян, – кривляю его я.

– Ага, таешь уже, малышка? – подмигивает он мне, подносит карту к замку.

– Не смей меня так называть, Васильев, – толкаю его в плечо, первая захожу в номер и не могу сдержать восхищенного вздоха.

Да, будем честны, такой номер мне и не снился. Если бы не соседство с этим уродом, я была бы рада, что эти идиоты подумали, что у них что-то задвоилось, и людей с одной фамилией поселили в один номер. В его, к счастью. А я так хотела просто отдохнуть одна от всего

этого послеразводного дерьма, которое моя подруга Ленка называет депрессией. И надо же было случиться такому закону подлости, что мы приехали в один и тот же отель, в одно и то же время. Хотя это как раз немного объяснимо. Отель – тот самый, в котором мы отдыхали в свое свадебное путешествие. А время… Ну, когда отпуск дали, тогда люди и едут. Подстроить это невозможно, да он бы и не стал. Его шлюхи его преотлично обслуживают, чтобы у него и мысли не возникло меня возвращать.

– Знаешь, а я вот тут подумал, – останавливается Миша рядом со мной. – Номер мой, или веди себя нормально, или ночуй на улице.

– Может, тебе еще и тапочки принести? – вскидываю брови и упираю руку в бок. – А не пошел бы ты?

– Может, и принести, – белозубо скалится бывший. – Ладно, я в душ, смотри не опустоши весь бар, пока я моюсь.

– Что-о-о?! – снова взвиваюсь я. Знает же, скотина, что я практически не пью – пьянею быстро, а это ничем хорошим не заканчивается.

Швыряю в него полотенцем, красиво выложенным на кровати, а он только уклоняется хихикая.

Раскладываю вещи, стараясь занять максимум вражеской территории и все думаю, что так попасть под закон подлости могла только я. Как только он выходит из душа (нет, я не буду на него глядеть, нет, нет, нет, я не доставлю ему такого удовольствия. Он что, подкачался?), я сразу же спешу занять это стратегически важное место, прихватив с собой все выбранное шмотье и косметику.

– О, собираешься туземцев соблазнять? – кричит Миша, развалившись на кровати в одном полотенце.

Он мудак. Он мудак. Он мудак. Помни, Ира, и не смотри туда. Боже, у него капли воды на прессе прямо. И под полотенцем что-то слишком большой бугорок.

– Ну уж точно не тебя! – хлопаю я дверями.

Моюсь особенно тщательно со всеми женскими премудростями, сушу волосы, наношу боевой раскрас, надеваю микроскопическое красное платье в тон губам. За босоножками приходится идти в комнату, где ошивается он.

– Ого, – выдает уже одетый Миша. – Три копейки-то впрок пошли.

– Пошел бы лучше ты, – улыбаюсь я. – До вечера. Не забудь, на кровати сплю я.

– Ага, сейчас, – слышу вслед.

К концу вечера настроение еще хуже, но алкоголя во мне явно немного больше, чем следует. Вообще-то, я надеялась на горячую интрижку с кем-то, так, чтобы без обязательств и отвлечься. Ленка проводила со мной долгую психологическую работу и убедила, что так можно избавиться от любой хандры по любому мужику. Но ни один мужик ко мне не подошел. Ни один! Нет, смотреть-то смотрели, но никто и шага не сделал в мою сторону.

Расстроенная ухожу подальше от людей, прихватив с собой бутылку шампанского. Укладываюсь на лежак, отхлебываю из горла и смотрю на яркие южные звезды. Чтобы погрустить можно было не лететь несколько часов черт знает куда. Но это же я. Как говорится, мы не ищем легких путей.

– О-о, – слышу знакомый голос и прикрываю глаза. Только его мне не хватало, – да ты уже хороша, малышка.

Конец ознакомительного фрагмента.