Жаркое лето Хазара (сборник)
Шрифт:
Временами его ужасала сама мысль о том, что все самое страшное случилось и уже ничего нельзя исправить. Но все равно он старался думать о хорошем, и верил, что, если ему удастся спокойно поговорить с матерью и убедить ее в чем-то, она услышит его и вернется к семье, чтобы остаться прежней — доброй и любящей матерью детям и любимой бабушкой внукам. Он еще долго болтал с матерью на отвлеченные темы, но так и не решился заговорить о том, что так тревожило его в последнее время.
А Дунья, прохаживаясь с сыном, говорила о внуках, временами представляла их и тогда на лице ее появлялась радостная
Хасара в разговоре она называла то дедом, то отцом, увязывая его имя то с внуками, то с сыном, но ни словом не обмолвилась о том, что их с мужем отчуждение уже давно вышло за рамки обычной размолвки между супругами и длится дольше положенного. Арслан понимал, что как любимый сын своей матери должен поговорить с ней откровенно, как с близким человеком, понимал, но, как ни старался, не мог подступиться к трудному для них обоих разговору. А потом и вовсе понял, что вести такой разговор с дорогими тебе людьми, будь то мать или отец, невозможно, что мать может обидеться на него и никогда не простит ему этого.
Перед уходом Арслан многозначительно посмотрел на мать и невесело распрощался с ней. А потом на большой скорости погнал машину в сторону своей части, расположенной на окраине города. Выезжая из города, остановил машину и в первом попавшемся ларьке купил пачку сигарет.
Вернувшись в машину, он жадно затянулся сигаретой, хотя давно бросил курить. Некоторое время сидел в машине, выпуская кольца дыма и глядя куда-то в пространство, забыв, куда и зачем ехал.
На какой-то миг ему показалось, что дымит не сигарета, а что-то внутри него начало разгораться и дымиться.
Вернувшись в приемную, Дунья увидела стоявшую у окна секретаршу, которая задумчиво смотрела на улицу, и поняла, что все это время девушка сверху наблюдала за ними. Вспомнив, как подтянулась та при виде ее сына, как старалась понравиться ему, Дунья по-женски отнеслась к этому с пониманием. Ее охватили приятные воспоминания:
"… Когда я только-только вышла замуж, я не могла спокойно смотреть на Хасара, которому так шла военная форма!
Даже проведя с ним ночь в одной постели, утром, когда он начинал одеваться на работу, я не могла совладать со своими чувствами, смотрела на него влюбленными глазами. Видно, и этой девочке, у которой пока еще нет парня, понравился мой Арслан", — с удовлетворением подумала Дунья. Тем временем девушка повернулась к ней лицом:
— Дунья Айназаровна, какой у вас красивый сын! — восхищенно произнесла она, но чувствовалось, что ей хочется еще о чем-то спросить.
От этих слов Дунья еще больше прониклась материнской гордостью за сына, ласково улыбнулась:
— Что, понравился он тебе, милая? — спросила Дунья, а потом шутливо добавила: — У него уже два сына подрастают, — в этих словах ее можно было прочитать: "Опоздала ты, милая, он уже занят!"
Однако девушка никак не отреагировала на эти слова, словно ожидала услышать именно их. Шутливый тон Дунья не тронул ее. На ее лице все еще было видно какое-то непонимание.
— Дело не в этом, — как-то загадочно ответила девушка, давая понять, что она думает совсем о другом.
Дунья не очень-то поняла, что хотела сказать девушка, но догадалась, о чем та думает: "… Тебе такое счастье привалило, а ты его размениваешь!"
Двусмысленные слова девушки задели Дунью за живое.
Она считала себя вне всяких подозрений, поэтому ей не понравилось, что эта девчонка пытается ее в чем-то уличить.
Дунья пристально посмотрела на девушку, и во взгляде ее можно было прочитать вопрос: "Что все это значит?"
Всем своим видом показывая неприязненное отношение к девушке, недовольство ее поведением, Дунья скривила губы, отвернулась от секретарши, схватила со смежного стола приготовленные дня нее бумаги и пошла в соседний кабинет к Аннову.
Спустя пару дней после неожиданного прихода Арслана к матери на работу Аннов вдруг сказал, обращая свои слова к Дунье, которая рылась в каких-то бумагах:
— Сын-то твой до сих пор ездит на "Жигулях"!
Дунья отодвинула бумаги в сторону и внимательно посмотрела на начальника, пытаясь понять, что он хотел сказать этими словами.
Понятно, что Аннов не забыл встречи с Арсланом и даже временами думал о ней.
— Отец предлагал ему взять "Мерседес", но сын отказался, сказал, пусть отец ездит на своем привычном авто, — ответила Дунья.
— Ну, тогда надо было тебе самой купить сыну иномарку!
Дунья хохотнула и вопросительно посмотрела на Аннова, спрашивая: "Что ты такое говоришь?" А потом с материнской гордостью и некоторым упреком ответила:
— Арслан? Да этот сын никогда не будет ездить на иномарке, купленной на деньги матери!
Немного помолчала, углубившись в какие-то воспоминания, связанные с сыном, потом, словно очнувшись ото сна, глубоко вздохнула. Аннов понял, о чем подумала Дунья. Этот неожиданно начавшийся разговор, вызвав у обоих чувство смятения, закончился так же неожиданно.
Придя утром на работу, Хасар первым делом отправился к больным, которых лечил. На самом деле он пришел сюда для того, чтобы попрощаться со своей работой и своими пациентами. Для себя он решил, что возьмет отпуск с последующим увольнением, и с тех пор старался поменьше показываться на глаза людям, чтобы они не шептались по углам и не думали, что он вернулся с очередного допроса в прокуратуре. Решил побыть дома, чтобы ни у кого не отпрашиваться, когда будут вызывать к следователю. А там, глядишь, вся эта история потихоньку забудется.
Сегодня он уже находился в отпуске. Хасар подошел к каждому больному по отдельности, осмотрел их, некоторым сделал новые назначения. Он сам оперировал всех этих больных, поэтому и послеоперационную реабилитацию вел сам, зная, какое это непростое дело — долечивать оперированных больных. Закончив обход, Хасар вернулся в свой кабинет и пригласил к себе молодого военврача, назначенного недавно его заместителем. До прихода зама собрал все свои вещи и уложил во вместительную сумку, с которой никогда не расставался. Когда пришел врач, Хасар сообщил ему, что с сегодняшнего дня находится в отпуске, и передал ему своих больных.