Жасмин

Белл Алекс

— Моя уборщица. Её имя было первым, пришедшим мне на ум.

— Так как же это случилось? — вновь спросила я, прижимая ладони к глазам, отчаянно пытаясь найти какую-то точку опоры, чтобы стряхнуть сюрреалистическое ощущение нереальности происходящего, охватившее меня.

Я знала, что я сделала. Я помнила это очень ясно — помнила, как думала, что люблю Лиама и готова была провести с ним всю жизнь. Но все мои воспоминания о нем на самом деле относились к Бену.

Почему у меня в голове случилась такая путаница? Как же так получилось, что я перенесла любовь и дружбу к одному мужчине на другого, даже не заметив разницы?

— Он использовал лебединую песню, чтобы зачаровать тебя, — сказал Бен.

— Зачем?

— Чтобы наказать меня. Это моя вина, что его тогда схватили на озере. Я предупредил лебедей, что он придет. У него были какие-то нарушения, с рождения. Я это знал, родители знали. Он был... неуравновешенным. У него что-то было с головой. Порой он вытворял такое... Но ему почти все время удавалось это скрывать, и окружающим он казался нормальным.

Я поняла, что мне сейчас было все равно, кто, зачем и почему. Все, что меня сейчас волновало, что Бен жив, и он стоит передо мной. Меня переполняло желание прикоснуться к нему, успокоить себя, что он настоящий. Но когда я протянула к нему руку, он инстинктивно отступил назад.

Меня пронзила боль. Моя рука упала. Но потом меня затопили разочарование, гнев и сожаление. Как бы то ни было, я вышла замуж за Лиама. Я вышла замуж за брата Бена. И пробыла его женой почти год. И после этого не было пути назад к нашим прежним отношениям с Беном. Я стала вдовой Лиама. И теперь между нами все было разрушено. Я стала буравить его глазами.

— Почему ты позволил мне это сделать? — сердито спросила я. — Почему ты меня не остановил? Почему не остановил его?

— А как я должен был поступить, Жасмин? Скажи? — так же сердито возразил Бен. — Что я мог сделать? Ты думала, что он — это я! Ты бы мне никогда не поверила, расскажи я тебе обратное! Ты бы сочла, что я псих!

— Поэтому ты просто отошел в сторонку и позволил ему жениться на мне? — бушевала я, нетерпеливо утирая слезы, которые текли по моим щекам. — Ты чертов трус! Почему ты даже не попытался...

— Да я пытался, черт возьми! — перебил меня Бен. — Я только и делал, что пытался, с самого начала этого кошмара! А что еще мне оставалось, Жасмин? Украсть тебя?

— Ты должен был прийти ко мне! Ты должен был прийти и рассказать правду!

— Да ты никогда бы мне не поверила, Жасмин, никогда! — резко сказал Бен, впервые коснувшись меня, схватив за плечи и почти тряся, но продолжая говорить. Но хуже всего было то, что он говорил правду. Я безоговорочно любила Лиама, потому что принимала его за Бена. — Не вини меня в этом! — шипел Бен. — Это ты меня бросила! Почему ты так легко и просто забыла нас? Почему ты не видела меня, даже когда смотрела на меня?

Он отпустил меня и отошел назад. Я обхватила голову руками и заплакала. Боль изменилась, но она была столь же мучительной. Я жила под чарами и считала, что мужчина, которого я любила, — мертв. Теперь я знала, что он был рядом с самого начала этого кромешного ада. Но сейчас он был разбит. Как его винить за это. Я вышла замуж за его брата и заполнила пространство между нами болью и горечью настолько сильными, что они никогда не излечатся, сколько бы времени ни прошло.

Бен был прав: я должна была суметь противостоять черной магии. Я не имела права принимать Лиама за Бена, и неважно, насколько сильным было колдовство. Почему же я не смогла. Я была отвратительна сама себе. Разве теперь я смела надеяться, что Бен вновь захочет ко мне прикоснуться, зная, что я была с Лиамом?

Ты должна понимать, как Бену тяжело приходится... Сколько раз я слышала эту фразу, после похорон, и только теперь я поняла почему. Неудивительно, что мать Бена меня ненавидела. Неудивительно, что она и еще половина родственников отказались присутствовать на свадьбе. Как это, должно быть, выглядело в их глазах? Всего за две недели до свадьбы они узнали, что я выхожу замуж не за Бена, а за Лиама. Для них, наверное, эта новость была как снег на голову. Многие наверняка ждали, что я выйду за Бена. Мы вместе выбирали отель на медовый месяц... А потом я вышла замуж за Лиама. Наверное, в их глазах мой поступок был жестоким и непростительным.

— Мне жаль, — устало сказал Бен. — Не плачь. Никто не виноват.

— Почему никто ничего мне не сказал? — спросила я.

— Тебе говорили, — ответил Бен. — Я знаю, что моя мама разговаривала с тобой как раз перед свадьбой, хотя я её об этом не просил. Он сказала мне потом, что ты её даже не слушала. Думаю, что и с другими было то же самое.

Я смутно припомнила разговор с мамой Бена. Я почему-то плохо его помнила. Это было больше похоже на сон. Я не могла вспомнить ни единого слова.

— Я не понимал, что ты перенесла свои воспоминания на Лиама, — объяснил Бен. — Пока ты не рассказала мне про поездку в Мюнхен с Лиамом, и что это он подарил тебе скрипку. Я думал, что ты помнишь нашу помолвку. Но даже знай я об этом, это ничем бы не помогло. Я мог бы показать тебе наши совместные фотографии, но чары заставили бы тебя увидеть на них вместо меня Лиама. То же самое происходило, когда кто-то говорил тебе о наших отношениях. Но я надеялся, что все прекратится с его смертью.

Я вспомнила странные замечания про Бена, после смерти Лиама. Что-то такое говорила моя мама, его мама, Лора...

Я очень четко вспомнила тот момент, когда меня зачаровали. Я вернулась домой, это было за три недели до свадьбы. Лиам стоял на пороге и ждал меня. Он якобы потерял ключ. Неделю спустя, мы вернулись домой и обнаружили у себя на кухне пьяного Бена. Он сказал, что узнал от матери о нашей помолвке и хотел обсудить с Лиамом какие-то деловые вопросы. Они вместе вышли из дома, и вновь я увидела Бена только на похоронах.

— Ты просто ушел! — прокричала я. Мой голос ужасным эхом разлетелся по катакомбам. — Лиам ворвался в мою жизнь, а ты просто ушел, оставив меня в нашем доме с ним! Как ты мог? Как ты мог? Меня зачаровали — но ты-то не был зачарован! Чем можно оправдать твое нежелание попытаться все исправить?

— Прекрати, — холодно сказал Бен. — Что бестолку обвинять друг друга. Это ничем нам не поможет.

— Но ты же виноват! — выкрикнула я. — Ты должен был вернуться за мной! — Я видела, как он вздрогнул, словно я ударила его. И мне стало стыдно, за то, что возложила весь груз вины на его плечи, но я не могла остановиться. Если бы гнев меня оставил, то тогда меня сокрушило бы горе, с которым я вряд ли справилась бы. — Ты должен был бороться за нас каждый день, а не пасовать перед Лиамом и вот так просто сдаваться! Может быть, сначала я тебе и не поверила бы. А может и никогда, но ведь ты даже не попытался! Ты просто оставил меня с Лиамом и переехал в Германию. Как же мне хочется придушить тебя за эту трусость!