Жатва дьявола
Шрифт:
Да, они сидели в одиночестве, так как ни Леона, ни батраки не последовали за ними. Теперь хозяева фермы «Край света» должны были постараться жить сами по себе, жить не очень уж плохо. Нужно было самим готовить себе еду и самим выращивать овощи для супа. Самим вспахать, самим засеять землю, самим собрать урожай и заработать достаточно, чтобы не умереть с голоду. Жильберта окрепла и принялась за необходимые работы. Она оставила себе две коровы и теперь сама их доила, ухаживала за лошадью, кормила кур и двух свиней. Альбером же не то чтобы овладело отчаяние, но он вдруг почувствовал, что у него больше нет сил. Работал он все так же усердно, но без прежнего жара, и с каждым днем его все больше одолевала усталость. И как раз ко времени полевых работ — после суровых зимних холодов, от которых его и Жильберту едва защищали ветхие стены «Края света», на него напала лихорадка, пришлось ему лечь в постель, и он уже думал, что пришел его черед умереть.
Провалялся он несколько недель, и все это время его грызла тревога: когда он поднимется, будет уж слишком поздно, особенно если погода окажется плохой. Ничего вовремя не поспеет, а как же им тогда с Жильбертой прожить целый год?
Лихорадка наконец прошла. Альбер был еще очень слаб, когда силой воли заставил себя подняться с постели. Жильберта работала на огороде — теперь она заботилась о доме и больше уж не ходила в церковь, считая, что выполнила свой долг; теперь она вспомнила о других своих обязанностях, хотя бы в отношении мужа, вместе с которым добровольно претерпевала кару небесную.
Был прекрасный день, уже предвещавший близость весны. Давно прошло рождество и новый год, природа готовилась к своему обновлению. Однако тоска щемила сердце Альбера: ведь сколько времени он потерял, где взять силы, чтобы наверстать упущенное? Да и что у него есть? Лошадь, однолемешный плуг, а надо вспахать двадцать гектаров. Где же тут ему управиться?
Он дотащился до Двенадцати сетье — того самого участка, который ему с таким трудом удалось увеличить в сторону равнины за счет соседской земли. И вот добравшись до этого поля, он поглядел вокруг и глазам своим не поверил.
Куда ни глянь, равнина, гладкая равнина, чистое ровное поле, как будто принадлежащее одному хозяину — вспаханное, перепаханное, словно грядки огородника.
Он протер глаза, уж не снится ли это ему? Все как в волшебной сказке. Ну да, это его равнина, его земля, уже готовая к посеву, готовая встретить весну, спешившую прийти, его поле, быть может, уже засеянное пшеницей! А вон далеко-далеко, но все же очень близко, близко от себя он увидел Гюстава, восседавшего на тракторе.
И тут Альбер понял, что он не такой уж обездоленный, как ему думалось, и слезы навернулись ему на глаза — слезы радости…