Шрифт:
Слова молитвы срывались с моих губ облачками белесого пара, и, растворяясь в ночном зимнем воздухе, лишь подчёркивали тяжесть окружающей тишины. Я был один на один с собственными страхами, здесь, посреди полуразрушенной часовни - одной из немногих оставшихся в нашем устремлённом ввысь городе - и, вознося хвалы богам, нервно теребил в пальцах небольшую каплю фамильного медальона. Вещица не была мужской ни по форме, ни по отделке - слишком яркая и броская... Словно бы созданная в комплект к вечернему платью, она плохо сочеталась с громоздкой перчаткой
Выждав ещё с минуту, я, наконец, позволил себе подобие облегчённого вздоха: над часовней, щедро разбрасывая по сторонам конусы желтоватого света, всё-таки появилось громоздкое брюхо армейского летающего транспортника. Бесшумно нырнув к земле, машина скрылась за неровной линией стен часовенки и напоминала о себе теперь лишь пламенем электрического освещения.
Время пришло.
Опустив тяжёлое механизированное забрало с крестообразной прорезью, я отдал мысленный приказ высокотехнологичной броне и с удовлетворением проследил за изменением элементов головного интерфейса: там, напротив небольших прямоугольников с именами, начали загораться зелёные огоньки подтверждения.
Тут же из-под пола часовни раздался звучный грохот шагов, и, не дожидаясь полного открытия подвальных дверей, по скрытой лестнице один за другим начали подниматься остальные члены ударной группы - солдаты Ордена в моторизированных доспехах с крестами на шлемах и раскрытыми томами Писания, закреплёнными поверх правого наплечника.
Цвет общества. Доблестные, ярые воины своего города - эти люди вынуждены были скрываться от чужого взора на множестве замаскированных баз и проводить вылазки под покровом темноты. В те часы, когда Враг был особенно силён...
Пропустив пятерых бойцов ударного звена вперёд, я двинулся следом и, крепче сжав медальон в кулаке, вышел из тесного плена полуразвалившихся древних стен. Ещё несколько шагов - и позади остались ступени перед главным входом. Отсюда уже можно было различить борт чёрного грузовика, медленно отворяющего внушительный пассажирский отсек.
Замедлив шаг, я невольно оглянулся - насколько позволяли мощные наплечники брони - и смерил взглядом наше скромное прибежище. Развалины часовни, даже при взгляде вблизи теряющиеся на фоне громадных корпоративных небоскрёбов, улиц, уходящих по спирали вверх, и титанического сооружения Башни, словно бы возносящегося над всем городом сразу и над каждой его частью в отдельности. Сверкая огнями рекламных щитов и стрельчатых прямоугольных окон, эта конструкция - Башня - казалась одновременно маяком чистого света и воплощённым в металле зевом бездонной пропасти, куском антрацитовой черноты посреди подкрашенного фонарями ночного неба.
Мне хотелось сплюнуть от омерзения при виде этого необъятного обелиска, но поднимать ради этого забрало шлема было попросту нецелесообразно. И, оставив мрачные думы при себе, я просто двинулся к ожидающему транспорту.
Когда-нибудь и Башня падёт под ударом Ордена. Когда-нибудь. Пусть и не сегодня.
– Никак не могу понять, - Диего разорвал тишину грузового отсека не слишком уверенным, но твёрдым голосом.
– Зачем нам скрываться? Зачем прятаться по углам?.. Не проще ли выложить всю информацию об их существовании в Сеть - и наслаждаться массовой охотой на чудовищ?..
– Охота - это хорошо, - холодно ответил Ульрих, подняв забрало шлема.
– Только её не будет. Начнётся война на истребление... Знаешь, я, когда только-только вступил в отряд, думал сходным образом: мол, вытащим одну из этих тварей на какую-нибудь площадь, подпалить там при свете дня - и будем наблюдать за реакцией масс. Только вот теперь, разобравшись в ситуации, я понял, как был наивен. При всей своей чудовищной сущности, наши враги всё-таки придерживаются определённого кодекса: у них есть кланы, есть конкретные решения по соблюдению инкогнито и политические позиции. Сейчас. Но попробуй тронуть самую основу их существования - секретность - и всё остальное разом перестанет существовать...
– Бум!
– я, поддержав беседу, хлопнул тяжёлым кулаком в ладонь.
– И разгорится настоящий конфликт, война, в которой их уже ничто не будет сдерживать. А в открытом противостоянии... Боюсь, нам долго не выстоять.
– Доспехов и оружия точно на всех не хватит, - поддержал Ульрих, скривившись.
– Даже если рассматривать только Орден... Нас просто разметут в пыль.
– Вот как, - настрой Диего явно упал донельзя.
– Выходит, вот эта мышиная возня - единственная возможность вести борьбу, и они просто терпят всё, находя нас как бы...
– Меньшим злом, - я угрюмо кивнул.
– Но я предпочту эти правила игры глухому бездействию!
Диего не ответил - и сохранил тяжёлое молчание до конца нашего полёта. Ульрих же, смерив новобранца излишне строгим взглядом, вновь надвинул на лицо защитную пластину шлема и вернулся к каким-то собственным мыслям без радости и надежды. Он провёл в рядах Ордена дольше, чем кто-либо другой из нашей группы, и, наверное, лучше остальных понимал все печальные аспекты нашего положения.
А я... Я просто включил музыку в наушниках и приготовился к рейду.
Пилот подал предупреждение о готовности внезапно - хотя все мы только и ждали прибытия на месте - и, подавившись удивлённым вздохом, я чуть было не пропустил проверку статуса, запущенную Ульрихом.
– Отлично, - прогремел тот, получив пять подтверждающих сигналов.
– Мы почти на месте. Действовать будем в корпоративной высотке. Системы наблюдения отключены заранее, службы безопасности - или подчинены врагу, или состоят из них в достаточной степени, чтобы нивелировать любые риски. Поэтому огонь ведём на поражение. Начинать придётся с посадочной площадки неподалёку от центрального уровня. Конечная цель - защищённый пентхаус и блок связи прямо под ним.
– Много тварей ожидается?
– поинтересовался я, с трудом сдерживая дрожь в голосе.
– Не слишком. Сегодня закрываем один из слабых кланов - книгочеи, интеллектуалы, поэты... Особой силой отличаться не должны, но вожака опасаться стоит. По слухам - редкостный хитрец, несколько раз уходил от наших боевых братьев...
– И всё никак не сдаётся?..
– Существо тонкой душевной организации, - Ульрих хищно хмыкнул в микрофон своего шлема.
– Полагает, что творческие изыскания дороже личной безопасности и покоя гнездовья. Надеюсь, сегодня он таки об этом пожалеет...