Жажда Крови
Шрифт:
Миновав эту мрачную каморку, мы вышли к громадной зале - накрытому стеклянным куполом помещению, из которого было всего два выхода: один вёл к закрытой посадочной площадке, другой же - устремлялся ввысь ступенями великолепной, будто бы выточенной из цельного куска хрусталя лестницы. И здесь, в этом огромном помещении, явно происходило что-то неправильное: десятки людей, прячущихся в тени или безбоязненно тянущихся к конусам рубинового света, словно в забытье ходили из стороны в сторону, танцевали под медленную, текущую из-под пола музыку, и вели уединённые беседы в крохотных альковах, оборудованных у основания стеклянного купола. Наше вторжение для этих людей - но людей ли?..
– осталось незамеченным, каждый
Откровенно говоря, я не знал - что и думать на сей счёт... Преследование к этому моменту как будто бы полностью прекратилось, позади не было слышно ни грохота, ни яростного шипения... Тишина за спиной обволакивала, сходясь с камерным минимализмом звуков, насыщающих окрашенный красным зал.
– Что за чертовщина?..
– неуклюже поинтересовался Ульрих, дивясь окружающему сюрреализму. Из наполненного кровожадными тварями улья он как будто бы попал на церковную вечерю.
– Кто это?.. Откуда столько?..
– Кровососы?..
– голос мой дрожал, но, к счастью, в наушниках этого почти не было слышно.
– Нет... Нет, вряд ли. Слишком... обычные...
Растерянно опустив оружие, мы медленно двинулись вперёд сквозь громаду заполненного людьми зала. Внимание, что привлекали наши вычурные доспехи, быстро рассеивалось, словно бы люди из Ордена были на подобных собраниях столь же обычным явлением, как и тихая музыка на пару с красным светом прожекторов.
Стараясь миновать основное собрание одурманенных гостей стороной, я был уже на полпути к основанию поразительной лестницы, когда вдруг разглядел на её ступенях тёмную фигуру.
Это был один из них, определённо... Высокий, статный, с кожей цвета грязного снега и огоньком презрения во впавших глазах, он возвышался над серой толпой столпом чистой силы. Чёрная его мантия - с массивными наплечниками и высоким воротником - отдалённо напоминала одеяния проповедников, но отличалась какой-то особенной, необъяснимой мрачностью.
– Его волосы, - вдруг промолвил один из воинов Ордена.
– Посмотрите...
– Седой, - с удивлением подтвердил Ульрих. Так, словно неожиданно для самого себя разглядел серые волосы незнакомца, сцепленные в высокий хвост десятком небольших металлических колец.
– Неужели тот самый?..
Я вскинул оружие, намереваясь закончить задание единственным выстрелом, но тут седовласый вампир призывно поднял руку, и настроение в зале сразу же изменилось. От былой размеренной лености не осталось и следа: обратившись во внимание, собравшиеся люди воззрились на высокую фигуру в тёмном... и воздух вокруг нас стал как будто бы холоднее.
Палец мой застыл на курке, а в сердце, вцепившись в плоть холодными когтями, поселился неведомый прежде страх. И... на секунду мне показалось, что одна из девушек, стоявших поблизости, вдруг подняла на меня очень странный взгляд...
Словно зачарованный, я ждал, что вожак клана скажет что-нибудь, но, вместо этого, он просто кивнул в нашу сторону - и, развернувшись, направился вверх по сверкающим ступеням.
– За ним!
– неуверенно прикрикнул Ульрих, но голос его вдруг утонул в слитном вопле окружающей толпы. Сплошная человеческая масса пришла в движение за считанные секунды, накатив со всех сторон волной из тел, рук и зубов.
Нет, это не были чудовищно сильные кровососы - обычные люди... Но в их едином, страшном стремлении задавить нас числом было что-то противоестественное, идущее наперекор человеческой природе.
И тут я осознал... Догадался, что это была за разношёрстная толпа. Молодёжь и старики, уставшие от своей жизни. Слуги. Рабы, молящие о снисхождении своих тёмных господ, мечтающие обратиться и стать частью чего-то большего, чего-то древнего и могущественного. Они были готовы на всё ради этой привилегии - даже пойти против себе подобных... Рискнуть собственной жизнью в борьбе с механизированными рыцарями, вооружёнными по последнему слову техники!
Ульрих, как обычно, стрелял без раздумий. Первый же снаряд из его пушки вырвал целый пласт из наседающей человеческой волны, открыв небольшое окошко для наступления. И я бросился в него всей массой своей брони, стараясь не замечать цепляющиеся за пластины брони пальцы, хруст чьих-то конечностей под тяжёлыми стопами и исступленного воя, заставляющего резонировать нависший над залом стеклянный купол. Моторизированные детали моего доспеха двигались вопреки всему - их нельзя было остановить одним только напором, но обезумившие от опасности и сладкой награды люди бросались поперёк моего пути целыми потоками, отлетая прочь или умирая под ногами самодвижущейся брони. Я словно бы продирался сквозь песчаную бурю по колено в песке - а может, под водой, утопая в иле... В любом случае, каждый шаг давался мне с огромным трудом, но проклятая лестница казалась всё ближе... Я уже почти достиг цели, когда вдруг ощутил пугающий укол одиночества. Отряд... Его не было рядом - ни Ульриха, ни кого-либо ещё... Я остался один посреди бури человеческой плоти, и как будто бы единственный во всём свете продолжал движение к поставленной цели.
Нет, воины Ордена не могли погибнуть в подобной передряге - слишком ничтожны были силы противостоящих нам глупцов... Если только в бой, воспользовавшись ситуацией, не вступили ещё и истинные вампиры.
Содрогнувшись всем телом, я прибавил шагу - насколько это было возможно - и вскоре вышел к высокой лестнице, омрачив её безупречные формы россыпью кровавых брызг. Ослеплённые собственным глупым стремлением люди по-прежнему облепляли меня со всех сторон, но тут, на последнем отрезке пути, их было уже намного меньше - и я, оставив за собой ещё с десяток изувеченных тел, начал быстро подниматься по блестящим ступеням. Шага доспехов было достаточно, чтобы миновать две-три за секунду, однако колоссальная масса доспеха заставляла меня двигаться с некоторой осторожностью: казалось, стоит сделать единственное неловкое движение - и видимость хрусталя под моими ногами раскрошится в пыль, увлекая за собой к дну голодной пропасти.
Тела вопящих преследователей с грохотом валились позади, ломая рёбра и разбивая головы об углы ступеней, но я старался не замечать их. И просто брёл вверх, пока не услышал едва заметные мелодии, струящиеся из-за больших двустворчатых дверей, блестящих благородством и роскошью бриллианта совершенной огранки.
Фортепианные мотивы, стоило только подняться чуть выше, вскоре затмили собой все остальные звуки, заставив позабыть и о творящемся ниже безумии, и о диком статическом шуме, что доносился из наушников моего шлема... В голове не осталось ничего, кроме набора простых нот, выстраивающихся в продуманном, идеальном порядке, складывающихся в умиротворяющую мелодию, подобных которой мне не приходилось слышать никогда прежде.
Толкнув створку двери, я моментально обнаружил источник чарующего звука - фортепиано из настоящего дерева, большое и несказанно дорогое, с печатью производителя - мало что мне сказавшей - и большим подсвечником на крышке, озаряющем комнату троицей игривых свечных огоньков.
Прицелившись чуть правее подсвечника, я медленно двинулся вперёд, ожидая увидеть за клавишами рояля седовласого кровососа, но там, вопреки всем моим ожиданиям, восседал кто-то совершенно иной. Девочка. Маленькая девочка лет тринадцати. Глядя в пустоту перед собой - затуманенным взглядом вроде тех, что мне уже приходилось встречать под лучами красных прожекторов - она легонько покачивалась из стороны в сторону, без нотной тетради даря жизнь божественной, изумительной красоты музыке.