Жажда тебя
Шрифт:
– Зря паришься, - криво усмехается парень. – У меня высокий болевой порог. Я тот выстрел почти не заметил, да и потом боли не ощущал. Реально царапина, а ты на пустом месте бучу разводишь.
– Ты потерял много крови, а у тебя и так проблемы со здоровьем.
– Захар растрепал? – кривится. – Охренеть. Я ему всыплю. Надо записать, чтобы не забыть.
– Артем, это не смешно.
Я снова смотрю на его рану. Пуля прошла навылет. Но врач все равно нужен. Я же совсем в таких вещах не разбираюсь.
– Захвати колеса, - шепчет Джокер мне на ухо. – Такое добро всегда пригодится. Закинь в мой карман. По максимуму. И сама тоже побольше заграбастай.
Я не спорю и делаю то, что он говорит. В «Клетке» есть отдельная больница со всеми необходимыми препаратами, но подстраховаться все равно не помешает.
– Почему наемники так странно отреагировали на Харитонова? – спрашиваю чуть позже. – Он их явно впечатлил и заставил моментально сдаться.
Артем одаривает меня выразительным взглядом.
«Не здесь!» - ясно читается в зеленых глазах.
– Но этот урод само очарование, разве нет? – бросает вслух. – Моего отца только успели похоронить, а он уже отправился свататься к моей матери. И даже не заморачивался тем, что она беременна мною.
– Они поженились…
– Почти на могиле отца, - усмехается Джокер. – Мило, да? Идеальная пара. Прямо загляденье. Хари… хм, Харчок охотно принял чужого ребенка, а моя любимая мамочка не сильно-то горевала о покойном муже, быстро нашла нового.
Разговор обрывается, потому что мы прибываем в аэропорт. Опять нет шанса поговорить с Захаром, нас определяют в разные отсеки, мы лишь успеваем обменяться взглядами, но этого ничтожно мало.
На борту действительно оказывается врач, и я выдыхаю с облегчением, потому как теперь Джокер точно получает нормальную медицинскую помощь.
Пара часов перелета – и мы приземляемся рядом с «Клеткой». Вдали пламенеет рассвет.
– Вы получите форму и сразу отправитесь на занятия, - сообщает Харитонов.
Я нервно улыбаюсь, вспомнив, как Артем назвал этого серьезного и представительного мужчину «Харчком».
– Я сказал нечто забавное, Орлова? – ледяной взгляд моментально проходится по мне, будто лезвие ножа.
– Отвали от нее, урод, - резко бросает Захар.
Парень возникает рядом, берет меня за руку, переплетает наши пальцы в единое целое.
– Мы пообщаемся на тему дисциплинарных взысканий позже, - вкрадчиво заявляет Харитонов. – А пока что вам нужно посетить кабинет ректора.
Захар чуть сильнее сжимает мою ладонь, после отпускает и делает шаг вперед.
– Не вам Громов, - отрезает Харитонов. – Господин ректор распорядился немедленно пригласить к нему госпожу Орлову.
– Мы пойдем вдвоем, - чеканит Захар.
– Исключено.
– А я не спрашивал, - мрачнеет парень. – Я сказал, как будет. После всего, что здесь произошло, она без меня и шага не ступит.
– Университет заинтересован в безопасности госпожи Орловой не меньше вас. Уж поверьте, никто не хочет новых инцидентов. Такая шумиха никому престижа не добавит.
– Я иду с ней, - твердо заявляет Захар.
– Нет, Громов. Вам придется подчиняться правилам. Либо по доброй воле, либо насильно. Хотите прямо сейчас отправиться в карцер? Я вам это легко устрою.
Захар молчит. Хмурит брови. Но понятно, что он ничего не сможет сейчас сделать, ведь проявить сопротивление означает попасть в карцер и расстаться со мной на неопределенный срок.
– Все хорошо, - роняю тихо. – Это же просто разговор с ректором.
Парень склоняется и выдает мне на ухо:
– Я найду способ тебя защитить.
– Я знаю, - киваю и обнимаю его.
А после нам все же приходится разойтись.
Я отправляюсь в кабинет Громова-старшего.
+++
– Молодец, девочка, - заявляет ректор, едва за мной закрывается дверь, и мы остаемся наедине. – Решила поиграть в приманку?
Я молча занимаю отведенный мне стул.
– Если ты рассчитываешь на защиту или на особый иммунитет, то зря. Никаких поблажек не последует, - продолжает Громов-старший. – Я ничего не сделаю для твоей защиты. Охрану с твоих родных тоже сниму. Ты потеряла все свои бонусы, когда пошла против меня.
Сердце сковывает холод. Лихорадочная дрожь пробегает вдоль позвоночника. А потом я стараюсь отключить эмоции.
– Вам же наплевать, - говорю глухо. – На мою жизнь. На моих близких. Вам люди вокруг абсолютно безразличны. Вы знаете, что удар направят на Захара. Я уже никакого интереса не представляю.
Ректор молчит.
– Вы любите своих внуков, но делаете все, только бы они об этом не узнали. Почему? Вы считаете, любовь позорной слабостью? Вам проще вызывать ненависть? Или страшно признать правду?
– Так похожа, - чуть слышно роняет он, едва двигает губами.
А после вдруг поднимается и отворачивается от меня, подходит к окну, смотрит, как за стеклом встает солнце, озаряет искристыми лучами темный лес.
– Похожа – на кого? – спрашиваю.
Громов-старший оборачивается. Его лицо смахивает на каменную маску. Все мускулы точно обездвижены.
– Пошла вон, - холодно бросает мужчина.
Подозреваю, наш разговор он планировал повести иначе. Но оставаться в кабинете дольше положенного не желаю. Направляюсь на выход.