Жданов, отвали!
Шрифт:
– Что?.. Откуда ты? Постой, – протягивает, ухмыляясь, – он принял тебя за меня.
Моё летнее приключение смотрит на меня и довольно улыбается:
– Скучал, малыш? А я то как скучала!
– Меня сейчас стошнит, – Надя делает несколько шагов назад.
– Дрянь, – единственное, что я смог сказать, презрительно смотря в лицо "любимой Нади".
– Чем она тебя обидела? – тут же участливо интересуется вторая, пока Надя замерла в ступоре и прожигает взглядом меня.
– Ты никогда не говорила, что у тебя есть сестра. Ни разу. Ты вообще с головой дружишь?! Я думал, что рехнулся в том клубе!
– А ты спрашивал? – офигевает Надя в ответ, – я за
– Надя не врёт, – пожимает плечами вторая. – Мы не близки.
– Мы были с тобой в отношениях, а о таком не молчат, если доверяют человеку. Но доверие это не про тебя, любимая. А теперь извините, но мне нужно спешить. Было неприятно вас видеть, – впервые чувствую себя как баба, хочется свалить и никому на глаза не попадаться.
– Любимая? – хмурит брови вторая сестра, и догоняет меня, – Никита, стой!
– Я все сказал!
– Зато я не всё сказала, – настойчиво хватает меня за руку, – ваши разборки меня не интересуют, собственно. Но у меня есть кое–что, что ты должен знать.
Она хватает мою ладонь, распахивает подолы пальто и прикладывает её к своему животу.
– Я не думала, что когда–либо снова увижу тебя, у меня ведь не было никаких контактов. И это, видимо, судьба. Ты станешь отцом.
Я в ответ дико ржу, выдергивая руку из ее цепкой ладони.
– Дураков нет. Вали туда, откуда вы обе припёрлись. Оставьте все меня в покое!
Я дышать не могу от осознания, что трахал двух сестер. И что я вовсе не идиот, каким меня пыталась выставить Надя. Знала о Злате, смолчала. Нахер. Всех нахер.
– Без вопросов, красавчик, – пожала плечами девчонка, – подумала, что тебе стоит знать.
Она повернулась назад и нахмурилась, не увидев Надю, где она стояла, и чертыхнулась.
– Сбежала что ли? Чёрт, а мне то теперь куда?
42 глава
Я как будто попала в сцену из своих худших кошмаров и ещё и заплатила за это. Я заказала Нате билет сюда, она позвонила, вся в слезах, посетовав, что устала, ей нужен глоток свежего воздуха и она хочет увидеть меня. И это было что–то новенькое. Последний раз она хотела увидеть меня, когда нам было по шесть и её отправили в лагерь на лето, а меня к родственникам в Беларусь. С тех пор я проводила в Беларуси каждое лето, а Ната вернулась из того лагеря другой.
В то время как я росла спокойной, училась и приспосабливалась ко всем обстоятельствам в своей жизни, Нате всегда хотелось чего–то большего. Не к родственникам, а на море. Не конфету к чаю, а поход в кафе. Быть не одной из двойни. И она всегда это подчеркивала. В 7 у нас были разные стрижки, в 10 она начала красить волосы, чуть позже делать макияж. Мне было плевать на всё это, я училась и тратила время на любимые хобби, пока она тратила время на себя любимую. У неё появились крутые подружки, и ботанша без макияжа перестала быть крутой для неё. Все школьные годы мы сосуществовали под одной крышей, где моя сестра была пупом земли, главной красоткой, крутышкой и заводилой, а я тоже вроде там была, ага. Моё терпение лопнуло летом после первого курса, когда подросшая Ната, ищущая себе лёгкой жизни и папика, который ей эту жизнь оплатит, разругала родителей, которые итак держали слишком хрупкий мир лишь ради нас. Я психанула, чётко решив, что уеду. Год собирала справки и документы, самостоятельно изучала и дистанционно досдавала предметы, делала всё для перевода к чёрту на кулички,
Я всегда злилась на него за то, что он нас бросил. И Жданов моё наказание за эту непроработанную злость.
Заставляю себя поднять взгляд на него и снова дергаюсь, как от удара хлыстом, когда вижу его ладонь на очевидно беременном животе сестры. Хочется громко заржать и хохотать до тех пор, пока не придут рыдания, способные хотя бы попробовать затянуть чёрную дыру в душе, которая там разверглась. Нужно присесть, понимаю, что если не присяду я нахрен рухну в обморок в холодную ноябрьскую лужу.
Это худший день рождения в моей жизни. Это в принципе худший день в моей жизни.
Я толкнула дверь кафе и официант молча принес мне стакан воды, видно, на мне совсем лица нет. Не смотрю на своё отражение, смотрю на происходящее на улице. Никита в бешенстве уходит, не слушая сестру, а Ната оглядывается в поиске меня, растерянно хмурясь.
Боже, как бы я хотела отключить к чертям совесть и бросить её здесь, сосредоточившись на своей растоптанной душе, но я по–прежнему вижу маленький округлый живот через расстёгнутое пальто. Встаю и подхожу к двери, махаю ей, и сестра тут же несётся в мою сторону, в то время как я стою и пялюсь на неё как на приведение. Она выглядит почти в точности как я, только макияж гораздо ярче и живот... Живот, в котором...
Так, Надя, дышим, медленно и уверенно. Не время помирать. Бери себя в руки.
– Вот это встреча, – улыбается сестра, проходя к свободному столику, – кто–то наверху меня любит.
А меня, судя по всему, не очень.
Я молчу. Молча снимаю пальто, вешаю на крючок и подхожу к столику.
– Вау, – присвистывает Ната, и её лицо становится менее довольным, – с каких пор ты носишь короткие платья по фигуре? Это моя фишка.
– Да, ты ведь одна во всём мире носишь платья.
– Не ворчи. Лучше расскажи, как тебя угораздило найти Жданова? Я и не надеялась, а тут такое. Ты точно будешь крёстной нашего малыша!
– Не буду, – отрезаю холодно, хотя не собиралась отвечать. Это вырвалось из недр моей души, как крик протеста, непрошенно и неуместно.
– Как хочешь, – пожимает плечами Ната, делая заказ. У неё отменный аппетит, в то время как мне кажется, что я больше никогда не смогу есть. Тошнит так, что кажется что я из нас двоих беременна.
– Крепкий чёрный кофе, пожалуйста, – на автомате заказываю любимый кофе Никиты и снова мысленно содрагаюсь как от удара.
– Ник говорил, вы были в отношениях? – буднично спрашивает моя копия, как ни в чем не бывало отламывая кусок пирожка, – я хочу знать все подробности!
– У него и спрашивай.
Я сегодня не перестану офигевать от происходящего. Мне кажется этот праздник жизни закончится в городской психиатрической больнице для меня.
– Ладно тебе хмуриться. Я тебя понимаю. Боже, как он хорош! Те выходные на море были просто крышесносными, я до сих пор дрожу лишь от воспоминаний...
– Оставь их при себе.
Я сжимаю стакан воды и борюсь с желанием выплеснуть его ей в лицо.
– Но Ник чётко обрисовал тогда свою позицию насчёт отношений, и что я слышу. Как тебя угораздило–то заманить его в отношения?