Жданов, отвали!

Риччи Джас

Все пары прошли как на иголках, потому что все мысли сконцентрировались на том, что это было. И мне не терпелось скорее оказаться дома и узнать ответ на этот вопрос. К моему огромному счастью, Жданова в течение дня я больше ни разу не видела.

Я лежала на кровати и читала книгу, когда зазвонил звонок в дверь. Я предполагала, что это он, но боялась даже гадать зачем и в каком настроении. У меня не было сил ни скандалить, ни разговаривать, но прятаться за закрытой дверью значило бы показать свою слабость, а я больше не хочу быть слабой.

Открываю

дверь и молча смотрю на него, войти не приглашаю.

Он тоже долго не решается войти, но потом словно кто–то нажал кнопку перезагрузки и Жданов зашевелился. Без лишних приветствий мужчина вваливается в дом. От него веет холодом, а ещё каким–то замешательством.

– Вот, делай, я хочу знать наверняка.

Протягивает мне увесистый пакет из аптеки и я вскидываю бровь, бегло насчитав штук восемь разных тестов на беременность.

– Зря потратился, – негромко комментирую эту кучу малу. Молча кладу пакет на кухонный стол рядом с конспектами по английскому и иду в ванную.

Я сделала тест как только пришла из универа. Он был отрицательным.

Беру палочку и выхожу, замерев на пороге и недоуменно глядя на результат. Там две полоски, толстые такие, хотя в положенное время была одна.

– Аа, – протягиваю вслух, вспоминая инструкцию, и махнув рукой с тестом так, что Жданов сумел рассмотреть его вердикт.

– Выдохни, я не беременна. У него просто поплыл реагент, два часа уже валяется.

Подхожу к муссорному ведру и выбрасываю пугающую палочку.

– Могу сделать ещё один, если хочешь убедиться сам? – пожимаю плечами, скрестив руки под грудью.

– Не беси, сделай уже этот грёбаный тест! – взвился Жданов.

У меня полыхнуло от его тона, но я вовремя дала себе мысленного пинка. Всё кончено, никаких перепалок больше и тренировок своего остроумия. Ледяное спокойствие и безразличие.

– Ладно, – отвечаю равнодушно, роюсь в пакете в поисках самого высокочувствительного теста и удаляюсь в ванную комнату.

Хорошо, что я как раз напилась кофе с горя после первого... Так, стоп, Наденька. От радости. От радости конечно. Горе это плодить безотцовщину. А отрицательный тест – это радость.

Этот его тест был явно дороже, и не пришлось ждать реакции, на нём сразу появились две маленькие буквы: no. Я вздохнула, обернула палочку салфеткой и вынесла, вручая ему.

– Как я и говорила. Доволен?

– Черт. Ты уверена? Где остальные, – ищет глазами ещё что–то.

– Если ты собрался заставить меня сделать их все можешь снять пальто, а то сваришься, – говорю прохладно, не переча ему. Хочет, хозяин барин. – Только с чего ты взял, что они покажут другой результат? И чем тебя не устраивает этот?

– Я хочу сразу быть уверенным, что он есть или его нет. Чтобы не было потом как снег на голову.

Он немного меняет тональность своего голоса, даже пальто снимает и бросает на вешалку.

– Я кофе сделаю.

– Сделай, – пожимаю плечами и беру коробку от сделанного теста. Отхожу к кровати,

сажусь и начинаю читать. Мне очень трудно удаётся держать себя в руках. Потому что гадостей, которые крутятся на кончике языка, набралось на три тома.

– Сверхчувствительный, показывает точный результат до задержки, – читаю вслух и говорю, не поднимая взгляд. – Этот не мог ошибиться. У нас с тобой не будет ребёнка. Можешь спать спокойно со своим снегом на голову дальше.

Я подскакиваю на месте, когда в мойку летит чашка и разлетается на куски.

– Я так рехнусь! – гаркнул Жданов.

– Что это было? – встаю рядом с кроватью, заглядывая в умывальник, полный стекла.

– Это моя любимая кружка.

Это была его любимая кружка.

– Какого чёрта?

Перевожу взгляд на его ладони, и вижу, как с одной на пол капает крупная капля крови.

– Да твою ж мать, Никита!

Подхожу, хватаю его за руку, всматриваюсь в глубину пореза.

51 глава

– Не скончаюсь,– вырывает руку, хватает кусок бумажного полотенца и обматывает палец. – За убийство с отягчающими много дают? – смотрит затравленно в глаза и задаёт глупый вопрос на который, как юрист, знает точный ответ.

– Не знаю, ты юрист, – отвечаю осторожно, не понимая, к чему он клонит.

– Она же тупая, Надь, как пробка. О чем с ней говорить?! Она точно не в джунглях амазонки воспитывалась?

Губы помимо воли трогает усмешка.

– Расскажи мне об этом. Я с ней росла. К счастью для нас обеих, мы проводили время вместе не долго. Или я выполнила бы этот заказ и сидела. Дай палец посмотрю.

– Я толком дома не живу, только вещи нужные беру. А она только спит, телек смотрит и куча грязной посуды валяется в раковине. У мамы бы был сердечный приступ, – протягивает ладонь с зажатым пальцем.

Я стою, сфокусировав внимание на его порезанном пальце, а не его словах. Зачем мне эта информация? Какой смысл дербанить старые раны? И почему я в который раз веду разговор, который не хочу вести?

– Она беременна, – напоминаю негромко, включив одной рукой воду, а вторую с его пальцем подношу под кран. Как заторможенная смотрю, как вода окрашивается в алый, смывая кровь из всё таки достаточно глубокого пореза. – Возможно у неё плохое самочувствие.

Хотя она всегда такой была и кому как не мне знать это.

– У нее плохо с самообладанием, корректностью и элементарными правилами проживания в семье. А как она будет ребенка растить? Ей вообще его можно будет доверить?

– Я не хочу говорить об этом.

Ничего себе, девонька. Отыскала свои яйца в конце концов и прервала неприятную беседу? Значит надежда ещё есть.

– Прости, – бросаю на его лицо беглый взгляд.

Из шкафчика достаю перекись, ватный диск и бинт.

– Будет печь, – предупреждаю и сразу лью, чтоб не отшатнулся. Перекись зашипела, я наклонилась и подула на палец. Зачем я это делаю? Ему что, пять?