Жду признания
Шрифт:
Когда Линн заметила краем глаза, что дверь открывается, она решила, что это Химена пришла за подносом, и спокойно продолжила сушить волосы. Когда же сообразила, что никакая это не горничная, а Хуан, тот был уже на середине комнаты, а дверь за ним плотно закрылась. Теперь уже было поздно просить его выйти.
— Мама беспокоится, и я решил справиться, все ли у тебя нормально.
Линн почувствовала себя неуютно. Она стояла на коленях перед большим зеркалом, а Хуан возвышался над ней, глядя сверху вниз. Отложив фен, она поднялась, на мгновение забыв о том, что фактически не одета.
От фена щеки ее слегка раскраснелись. А волосы,
. Знаешь, у нас молодым незамужним женщинам непозволительно щеголять перед мужчинами в столь соблазнительном виде. Это может быть расценено как откровенная провокация.
Хуан сурово сжал губы, глядя на Линн так, будто она была маленькой девочкой, которую поймали на каком-то вопиющем проступке. В ответ она вызывающе распрямила плечи. что ей еще оставалось делать?
— Кстати, о птичках. Я, кажется, ни перед кем не щеголяла и никого не провоцировала. Ты, по-моему, забыл, что сам вломился сюда без приглашения.
— Я стучал.
— Не слышала. А если бы слышала, будь уверен, не пригласила бы войти.-Увидев его . недоверчивый взгляд, Линн разъярилась еще больше.-Ты, может быть, удивишься, но я не имею привычки расхаживать перед малознакомыми мужчинами в подобном виде.
— Но когда одна, как я понимаю, предпочитаешь не стеснять себя избытком одежды. Линн собралась уже высказать ему все, что она думает, но Хуан не дал ей такой возможности.
— А почему нет? Признаюсь, я тоже, когда один в комнате, хожу полуголым. Однако такое отношение к собственной наготе говорит об определенной искушенности, которая в наших краях считается недопустимой для молодой незамужней женщины.
Линн резко обернулась к нему. Те мгновения душевной близости и симпатии, которые она разделила с ним там, у виллы, вмиг забылись.
— Вот тебе информация к размышлению… Хотя, по большому счету, это вообще не твое дело… Я не имею привычки расхаживать голой по комнате. Просто, когда собиралась, забыла взять халат. И я уж никак не ожидала, что кто-то явится ко мне без приглашения. Так что, если ты оставишь меня одну, я буду безмерно тебе благодарна.
Ее яростная вспышка, похоже, не задела Хуана, а, наоборот, позабавила. И вместо того чтобы уйти, он прислонился спиной к стене и с наглым видом засунул руки в карманы светлых летних брюк, которые сидели на нем как влитые.
— Не надо кипятиться, сестренка. И потом, ты не права. Это как раз мое дело. Мы, испанцы, очень серьезно относимся к семейным обязательствам. А поскольку я все-таки твой брат-пусть и сводный,-я за тебя отвечаю. Мой долг и святая обязанность-оберегать тебя и защищать. Точно так же, как я оберегаю и защищаю Мерседес. Мы вообще ревностно относимся к чистоте наших женщин. Например, если бы я вошел в твою комнату и застал бы тебя в таком виде наедине с мужчиной, я был бы вправе ожидать, что он женится на тебе, дабы твое честное имя осталось незапятнанным.
Линн уселась на кровать, пристально глядя на Хуана.
— Но это же просто нелепо… Какое-то средневековье дремучее!
— Может быть, в крупных городах с тобой и согласились бы. Но у нас здесь провинция. И люди тут несколько старомодны.
— В жизни не слышала такой ерунды, — выдавила
— Ерунда или нет, но так оно и есть. И нам езде предстоит очень серьезно обо всем этом поговорить. Видишь ли, в наших краях молодые мужчины гораздо импульсивнее и горячее, чем, скажем, среднестатистический англичанин. Будь уверена, что испанец не преминул бы воспользоваться благоприятной возможностью, если бы увидел тебя в столь откровенно завлекательном виде.
Нотки угрозы в голосе и жгучий взгляд Хуана вывели Линн из себя, и она опрометчиво спросила:
— Значит, мне повезло, что в тебе есть немалая доля английской крови, и поэтому ты не поддашься соблазну?
Ее не должно было обидеть то, как он плотно сжал губы и каким леденяще холодным стал его взгляд. Не должно было обидеть, но все же обидело.
— Если ты намекаешь на то, что я сказал тебе вчера вечером, очень прошу, забудь об этом. Мне не стоило этого говорить.
— То есть я тебя не привлекаю как женщина? Ты просто хотел меня напугать?
На его лице промелькнуло какое-то странное выражение. Линн так и не поняла, что это было.
— Напугать тебя?-нахмурился Хуан и на мгновение умолк, как будто подбирая слова. — Да, ты права, дорогая. Но я даю тебе слово, слово брата, что больше не дам повода меня бояться. А теперь я должен идти, пока сюда не пришла мама, чтобы посмотреть, что меня задержало. Хотя она сама наполовину англичанка, но не одобрила, если бы узнала, что я нахожусь у тебя в комнате, когда ты так… соблазнительно одета. Или, вернее, не одета.
От его взгляда Линн стало жарко. Впечатление было такое, что кровь превратилась в жидкий огонь. Это было новое и незнакомое чувство. Но внутренний голос предупредил об опасности. По своей неискушенности она могла бы выдать Хуану слишком многое обнаружить перед ним свои самые сокровенные мысли и чувства.
— А вот теперь ты смотришь на меня так же робко и опасливо, как могла бы смотреть одна из наших застенчивых девственниц, воспитанных в монастырской строгости. И как ни сильно искушение, я даю слово, что буду помнить о том, что ты мне сестра. Пусть не по крови, но все же. Как я уже говорил, даже при современных нравах в этих краях молодая женщина и по сей день считается скомпрометированной, если ее застанут наедине с мужчиной в таком фривольном наряде, если только этот мужчина не ее законный супруг.
Линн даже не пыталась скрыть скептическое отношение к подобному утверждению. Но вопреки ее ожиданиям, Хуан не рассмеялся.
— Поверь, я не шучу. Кстати, твой отец очень хотел, чтобы мы с тобой встретились и стали… друзьями.
— Друзьями?
Во взгляде Хуана промелькнуло что-то такое, что заставило сердце Линн забиться чаще.
— Здесь, в Андалусии, узы дружбы скрепляют так.
Он склонился к ней и легонько коснулся губами ее рта. Девушку как будто ударило током. Она подняла руки, чтобы его оттолкнуть, но неожиданно для себя самой вдруг поняла, что ее губы сами раскрылись навстречу его губам. Огонь, который зажег в ней поцелуй, застал Линн врасплох. До сего мгновения она ни разу еще не испытывала чувственного желания, но то, что она ощутила сейчас, было даже не желание, а безудержное вожделение. Неведомое, но в то же время пугающе знакомое, как будто в глубине души Линн всегда знала, что в ней таится эта жгучая страстность, которая ждет только повода прорваться наружу.