Жека 3
Шрифт:
— Ну как? — лукаво улыбнулась она, попробовала блюдо, и тут же дала попробовать Жеке.
— Прекрасно! — искренне удивился он, взяв на заметку. И просто и сытно. И быстро, что самое главное.
Потом сидели в зале, поедали всё, что есть. И даже без спиртного! Просто не хотелось. Ограничились лимонадом. Музыку выключили, тихо бубнил что-то телевизор. То ли «50 на 50», то ли «До 16 и старше». Потом Сахариха стала убирать со стола, пошла мыть посуду, а Жека, почувствовав усталость, решил полежать на диване, да так и уснул. Проснулся ночью, часа в 3. Светка накрыла его пледом, а сама легла рядом, тихонько
Утром Сахариха разбудила несильным толчком в плечо.
— Вставай! Мне в школу пора, а тебе на работу! Завтракай! Я там яички с колбасой поджарила.
И то правда! К Конкину же ехать надо! Посмотрел на себя — рубашка мятая, спал в ней. Брюки тоже. Как быть?
— Давай, снимай, я поглажу! — Сахариха быстро разложила гладильную доску, и включила электролюксовский утюг. — Давай, давай! Пока умываешься, завтракаешь, я поглажу! Будешь как новенький!
Через 15 минут наскоро перекусили, Жека позвонил Романычу, чтоб подъезжал к «Инвестфонду», и вместе с Сахарихой вышел из подъезда.
— Ну ладно, я пойду? — спросил Жека. — Поеду в горисполком по делам.
— Иди, — разрешила Сахариха. — Можешь и сегодня приходить. А можешь и нет, не обижусь.
Хихикнув, Сахариха увидела Пущу, и ещё какую-то тёлку, идущих в школу, крикнула им, и побежала к подружкам, распахнув незастёгнутую дублёнку. Жека пошёл к Славяну.
— Чай будешь? — спросил кореш, поздоровавшись. — Сейчас только заварил.
— Давай. Попьём, да к Конкину поедем.
— Вдвоём? — удивился Славян. — Чё там вдвоём делать- то? Я помню, что ты вчера говорил.
— Примелькаться надо, — пояснил Жека. — Это важно. Вдруг я когда не смогу, придётся тебе с ним шерстить. Да и я сыграть хочу в хорошего — плохого. Типа ты якобы против идеи хаты за так раздавать, а я мол, наоборот, за бесплатную раздачу. Чтоб они не думали, что всё гладко идёт. Чтоб поволновались. Коньяка возьми бутылку, если есть. Нет, так в коммерческий заедем. С Конкиным только так, с бухлом.
Неспеша попили чай, потом Жека вызвал служебную машину, и поехали в горисполком. Несмотря на недавние новогодние праздники, в городе чувствовалась какая-то недобрая аура. Тень разрухи и уныния. Серые невесёлые люди — целые толпы на автобусных и трамвайных остановках. Неубранный с дорог и тротуаров снег — Романыч ехал и постоянно чертыхался.
— Никогда такого не помню, такого бардака. Это как конец света какой-то…
Цены поднялись на всё, и даже на топливо. Ельцин повышение цен на уголь, бензин и дизтопливо оставил на усмотрение властей регионов, но главы областей, естественно, повысили цены тоже, чтоб наполнить бюджеты. Однако предприятиям не хватало денег, чтоб заправить трактора и убрать снег с дорог. Замкнутый круг.
Горисполком встретил сменой названия. Все органы власти переименовывались, так же как и государственные ведомства, и сейчас над входом висела новая золочёная табличка: «Администрация города Н-ка».
— О, нифига себе, — удивился Славян. — Уже и горисполком по другому называется.
Сбоку от входа стоял небольшой столик, на котором продавали всякую макулатуру. Демократические и коммунистические газетёнки, газеты националистов и монархистов, и вообще всех политических движений, что всплыли в последнее
— Воры во власти! Коммунисты пропили страну! Все в колхозы!
За мужиком, прислоненные к стенке, стоят два флага, один российский триколор, другой — чёрно-жёлтый имперский стяг Романовых. Временами мужик берёт то один флаг, то другой, и начинает бешено размахивать им. Увидев Жеку, и Славяна, заходящих в администрацию, мужик что то закричал, типа, вот мол, кровопийцы идут в пинжаках, но Славян показал кулак, и мужик заткнулся. Опытный. Наверное, уже прилетело от кого-то.
Внутри у двери стоял милиционер, что было неслыханно. При СССР никто не охранял горисполком, да никому и в голову бы не пришло лезть в орган местной власти. Такой срок намотают, вплоть до терроризма и вышки, что не рад будешь. Минимум антисоветчину и посягательство на устои государства пропишет судья. Сейчас же новая власть начала мести по новому. Правда, мусор ничего не сказал, увидев Жеку и Славяна. Вид у них был солидный. Поднялись к Конкину, а там и на его двери тоже новая вывеска. «Глава администрации города Конкин Кузьма Валерьевич». И даже не написано, что «товарищ».
Конкин, увидев Жеку и Славяна, сквасил рожу, как будто съел лимон. Видать, задолбали уже все. Просют и просют…
— Ничего нет, Соловьев! — чуть не крикнул он, замахав руками. — Солярки даже нет снег с дорог убрать!
— А я к тебе, Кузьма Валерьич, не просить, а наоборот, дать! — гордо сказал Жека.
— И что же ты мне хочешь дать? — заинтересованно спросил Конкин.
— А вот что! — Жека достал из дипломата бутылку коньяка, и поставил на стол, махнув рукой, чтоб глава города доставал рюмки.
— Ааа, ну это это само собой, — заулыбался Конкин, и достал три рюмки. — Твой товарищ тоже будет?
— Буду, буду, Кузьма Валерьич, — согласился Славян. — С хорошими людьми чё не выпить-то…
Выпили по рюмке, тут же закусили нещадным дымлением сигарет.
— Ну, ты ж понимаешь, Кузьма Валерьич, я тебя не коньяками поить пришел, — закурил Жека. — Не буду кота за хвост тянуть. Мы построили жилой дом! Осталась комиссия. Госприёмка.
— Во как, — удивился Конкин, и снова налил коньяк. — В наше время это редкость, прямо скажу. И что делать будете? Очередникам раздавать?
— А вот тут мы со Святославом разошлись во мнениях. Он хочет не отдавать никому, а продать квартиры всем, у кого есть деньги, — заявил Жека. — Потому что ведомственных денег, выделенных в 89-м году, хватило только на заливку каркаса. Потом сами знаете, кризис, инфляция, путч. Достраивали мы на свои деньги, и ушло очень много.
— Всё правильно, Кузьма Валерьич! — согласился Славян. — Так я и говорю! Чё это мы должны наши деньги разбазаривать?
— Ну так это ваше дело! — осторожно сказал Конкин, внимательно глядя то на Жеку, то на Славяна. Чутьё старого чиновника и партократа говорило, что где-то тут собака порылась. Но где именно? Не будут же просто так приходить, и коньяком поить, и что-то раздавать.