Жека 3
Шрифт:
— Слушаю! — разрешил Жека, предвидя непростые вопросики.
— Ваша фирма, несомненно, сейчас является образцово-показательной. Социально-ориентированной к нуждам горожан. Но все мы помним, с чего она начиналась. С охранного кооператива «Удар». Что вы можете сказать об этом предприятии?
— Ничего особо интересного, — пожал плечами Жека. — Он существовал до мая 1991 года. Потом был реорганизован в существующее предприятие в связи с изменениями законов налогообложения. Все охранники переведены в новое предприятие, с сохранением всех существующих на тот момент социальных гарантий. Сейчас они охраняют наши объекты.
—
Так и получилось. Когда пресс-конференция завершилась, и присутствующие стали расходиться кто куда, мужик подкараулил Жеку у выхода из зала заседаний, и подозвал к себе.
— Евгений Александрович! Можно вас на пару вопросов?
— Идите, я догоню, — сказал он своим ребятам, и подошёл к мужику, стоявшему в закутке у окна. — Что хотели?
— Десять тысяч рублей будет стоить, — невозмутимо сказал мужик.
— Что именно? — невозмутимо спросил Жека, хотя уже догадывался, чего он требует.
— Мне всё известно, — волнуясь, сказал мужик, блестя стёклами Листьевских окуляров. — Как только исчез талантливый журналист Герасимович в декабре 1990 года, после того, как написал разгромную статью о вашем кооперативе, я стал изучать вас и ваше окружение. И нашёл много странного. Убийство начальника строительного управления комбината, которым сейчас владеете вы. Сгоревший подростковый клуб «Романтик», после которого здание оказалось за бесценок выкуплено вами из государственной собственности. Несколько смертей подростков, работавших у вас охранниками, от рук неизвестных бандитов. Перестрелка вашей охраны с преступниками, напавшими на вашего подопечного, директора шахты Загорная, заместитель которого внезапно исчез вместе с машиной. Нападавшие оказались все убиты. Всё списали на самооборону.
— Продолжайте, — разрешил Жека. А крыса-то денег хочет за молчание!
— Я долго изучал тяжкие преступления в вашем городе. Убийства и исчезновения людей. И некоторые так или иначе выводят на ваш кооператив. У других охранных предприятий, представьте себе, нет такого тёмного окружения.
— Дальше! — заявил Жека.
— А дальше мои условия такие. Либо вы ежемесячно платите мне 10 тысяч рублей, либо я напишу большой материал про вашу фирму. И он будет опубликован не только в том дешёвом листке, где я работаю, но и разослан в десятки других, более солидных изданий. Он похоронит вас навсегда.
— Но это ведь шантаж! — удивился Жека. — За это и срок можно огрести!
— Можно! — согласился вымогатель. — Но я всё продумал. Деньги будете класть в ячейку камеры хранения на железнодорожном вокзале. Номер ячейки и код доступа будете рисовать мелом на стене торца дома 65 по улице Кирова 10 числа каждого месяца. Первый срок 10 марта. Ну всё. Я пошёл. Берегите себя.
— И вы тоже, — усмехнулся Жека, и пошёл к своим.
— Чё хотел этот хмырь? — спросил Митяй.
— Да… — неопределённо сказал Жека. — Сотню на водку просил. Сказал, что до получки далеко ещё.
— И ты чё, дал? — удивился Митяй.
— Не дал! — покачал головой Жека. — У меня нет. Тыщу бы попросил, дал бы.
Тут все заржали, пока курили, и шли к машине.
Вечером позвонил генералу Хромову домой. Уже как свой. Генерал был навеселе. Жека почти почувствовал через трубку коньячный запах.
— Евгений! Здарова, здарова! Слушай! Хорошо, что ты позвонил! Ты случайно, не охотник?
— Чтооо? — протянул Жека. — Да я стрелять даже не умею.
— Вот и хорошо. Научишься! — засмеялся Хромов. — Завтра суббота, и мы тут тёплой компанией на охоту хотим слетать, в «Тугайское». Ты как? Не против? За компанию хотя бы. Давай, попробуй!
— Ну, раз вы предлагаете! — ответил Жека. — Хорошо. Выберу время.
— Ну вот и ладно. Я тебе завтра с утра более детально сообщу всё. Кстати, заропортовался я о своём. А ты-то что хотел?
— С плохой новостью я, Сергей Александрыч, — заявил Жека. — Вы случаем, не знаете некоего Архипа Крылова, представителя «Жёлтой газеты».
— Ах этого… — слышно как помрачнел генерал. — Знаком. Находился в разработке по одному делу. У нас многие представители этой древнейшей профессии на грани ходят. Что он опять учудил? Тебе-то откуда известно о нём?
— Сегодня у нас пресс-конференция была в администрации города. Мы Конкину тоже компьютер подарили. После конференции отозвал в сторону, и сказал, что готовит большой материал в центральную прессу о связи партии, милиции, и горисполкома с преступными группировками в советское время. Якобы, о советской мафии. Сказал, есть горячий материал, от которого ахнет даже Москва, и спросил, что я об этом знаю. Ты ж типа секретарём ВЛКСМа был. Я такого идиота ещё не видел. Я там секретарил около года, ничего не знаю — обычный студент… Это уже шизофрения какая-то! Да он и по виду как ненормальный.
— Ясно… — тяжело вздохнув, сказал Хромов. — Ладно. Спокойной ночи.
— Извините, что испортил вам настроение, — ответил Жека. — Но я подумал, что вы должны знать это. Иначе не мог просто поступить.
— Да не извиняйся ты, Женька! — заявил Хромов. — Всё правильно сделал! Что-нибудь придумаем…
Жека осторожно положил трубку, и пошёл смотреть телик. Действительно, придумать что-нибудь Хромову стоило бы…
А придумал до банального просто. Следующим же утром в проезде Вернадского у городского вытрезвителя номер один было обнаружено сильно избитое мёртвое тело неизвестного гражданина. В момент смерти был он в состоянии сильного алкогольного опьянения, как показала судебно-медицинская экспертиза. Опознан не был. В милицию об исчезновении близких никто не обращался. Судя по повреждениям тела, били руками, ногами и арматурой. Клиенты вытрезвителя вроде бы слышали ночью, как из приехавшего милицейского бобика несколько ментов тащили сильно упирающегося человека, кричащего, что он трезвый. Тащили в последнюю камеру, для буйных. И никто конечно же, не видел, как туда зашли, гремя тяжёлыми берцами по полу, четверо дюжих сержантов с бутылкой водки, и арматурой в руках, после чего в течении двух часов из камеры доносились громкие крики, позже переросшие в тяжёлые стоны, прекратившиеся к середине ночи.
Впрочем, в данном заведении крики и вопли алкашни звучали часто, поэтому никто не принял во внимание увиденное или услышанное. Человека у вытрезвителя признали пострадавшим от рук собутыльников, и даже начали расследовать возбуждённое уголовное дело, которое вскоре заглохло из-за отсутствия улик и свидетелей. Впрочем, к нашей истории это почти не имеет никакого отношения.
На следующий день после разговора с Хромовым был выходной день, и предстояло ехать на охоту. Первый раз в жизни. Как белому человеку.