Жека 4

Arladaar

— Привет честной компании! — бодро поздоровался Конкин. — Как настрой?

— Хороший, на позитиве, — ответил Жека. — Думаем о хорошем.

А думал-то Жека на самом деле, как прекрасна Татьяна в черном пиджачке, короткой юбочке до середины бедра и коротком весеннем бежевом пальто. А ноги... Стройные, длинные, с тонкими лодыжками — просто идеал!

— Ну и ладно. Ну что, пойдёмте. Вроде объявили посадку уже, — отвлёк от приятных размышлений Конкин. — Соловьёв, иди впереди, ты сегодня как английский лорд. Даже обгонять тебя страшно, как бы чего не случилось.

Для Жеки всё было впервые: процедура досмотра, регистрации, посадочный талон, посадка на рейс по трапу, сам самолёт. С любопытством смотрел из стороны в сторону, полный новых впечатлений. И это не осталось без внимания.

— Первый раз летишь? — улыбнувшись, спросила Таня, когда вошли в самолёт, а Жека замялся, не зная, где садиться: то ли у иллюминатора, то ли ближе к проходу. Билеты у всех троих были в один ряд, и он не знал, где его номер.

— Первый, — признался Жека. — До этого не приходилось.

— Если хочешь поспать в рейсе, садись к стенке, — посоветовала Таня. — Меньше толкать будут.

Жека, конечно, не думал, что уснёт во время первого полёта, поэтому отказался, сел ближе к проходу. И оказался неправ. Равномерный гул двигателей самолёта, небольшое потряхивание на воздушных ямах, и сам не заметил, как сморило. А скорей всего, укачало. Бывало с ним такое, что вроде идёшь бодренький, а только сел в транспорт — бац, и уснул.

— Просыпайся! Мы уже в Домодедово! — разбудила Ирина, чуть коснувшись лёгкой рукой плеча парня.

Жека проснулся и впопыхах сначала не понял, где он, сказалась необычная обстановка. Через долю секунды пришёл в себя и вспомнил всё. Самолёт! Москва!

— Ничё я... Неплохо покемарил, — удивился Жека. — Даже не помню, как летели. Самое интересное пропустил. Взлёт ещё помню, а потом как отрубило.

— Счастливый человек! Спал так, что даже храпел, — улыбнулась Татьяна. — А я, наоборот, всю дорогу маялась. Взяла с собой книгу, но не читалось, отвыкла. Да и чисто профессиональное никуда не делось. Если самолёт — значит, работа. То на пассажиров смотрела, то на работу стюардесс. Воспоминания нахлынули...

Когда подали трап к выходу, Жека сначала не поверил, что он в Москве, за тысячи километров от родной Сибири. Впрочем, почувствовал сразу, выйдя на улицу. Воздух как будто другой — в нём не чувствовалось заводских дымов. Да и громадное здание аэропорта не сравнить с тем, что в родном задрищенске.

— Нас встретят? — спросил Жека у заспанного Конкина, тоже, похоже что, прикемарившего.

— Должны, — пожав плечами, ответил тот. — Дело это правительство курирует на самом высшем уровне, так что должны. Но не обязаны, как сам понимаешь. Мы в нашей стране живём.

Конкин, как умудренный жизнью человек, знакомый с системой, знал, что московской администрации начхать на каких-то аборигенов из глубинки, куда бы они ни собирались, и будет большой удачей, если про делегацию не забудут. Москва в последние годы была центром больших политических баталий, оказавших большое влияние на судьбы миллионов, и до провинциалов ей дела не было. Впрочем, и до своих граждан ей дела не было.

Но не всё так и плохо обстояло дело, как думал Конкин. Всё-таки москвичи прислали и встречающего, и автобус.

У выхода из аэровокзала стояло двое кентов, одетых в костюмы, плащи и лужковские кепки. У одного из них в руках большой плакат «Привет сибирякам — участникам конференции в Германии». Просто и понятно, не надо никого выкрикивать. Почти одновременно прилетел самолёт из областного центра с разницей в десяток минут. И у встречающих уже собралась толпа человек 20 областников. По виду это было одно совковое начальство. И почти все в возрасте далеко за 60. Руководители угольных предприятий поехали сами по старой привычке не ради дела, а прошвырнуться на халяву по загранице. Такое впечатление сложилось у Жеки. Иначе послали бы тех, кто более соображает в рыночной экономике.

Жека и его спутницы, конечно, вызвали всеобщее внимание. Слишком уж они отличались от присутствующих своим возрастом. По неписаным советским законам в загранкомандировки ездила номенклатура. Жека со своими дамами рвал былые стереотипы напрочь. И ведь не привязаться к ним никак: одеты и ведут себя по-деловому, как бизнесмены западного образца. Да они и были деловые люди новой волны, до которых этому старичью как до Парижа пешком.

— Господа, прошу в автобус! Едем на ВДНХ, в гостиницу «Космос»! — объявил один из встречающих. — Автобус на стоянке. Красный «Икарус».

Жека со своими спутницами сел один из первых, внаглую растолкал старых пердунов, вальяжно шествующих по стоянке. Ирина приземлилась в левый ряд сидений к окну, Жека рядом с ней, ближе к проходу. Татьяна села напротив в левый ряд сидений. Следом за ребятами в автобус залетел Конкин, а следом нагруженный чемоданами референт.

— Быстро бегаете! — рассмеялся глава города, подавляя одышку и садясь рядом с Таней. — Всех оставили позади! Татьяна! Буду тебе попутчиком. Демьянов! А ты тут, за мной садись. Да чемоданы не урони, ёшкин кот! Ну всё. Вот и Москва-матушка...

— Да... — в ответ неопределенно протянул Жека, оглядываясь по сторонам, когда автобус тронулся.

Хотелось посмотреть на Москву, но на окнах автобуса были лишь едва приоткрытые плотные бархатные занавески, почти закрывавшие вид, да и неудобно пялиться через Ирину. Потому что взгляд сразу падал вниз, на её крупные груди под белоснежной атласной блузкой, краешком выглядывающие из выреза. И она, кажется, понимала его и слегка улыбалась.

Пара часов ушла на дорогу от аэропорта и регистрацию в гостинице. Ирину и Татьяну поселили вдвоём. Хотели и Жеку с Конкиным в один номер сунуть, но Жека втихаря сунул в паспорте метрдотелю пару косарей, и тот дал ему ключ от одиночного номера.