Желание босса
Шрифт:
— Нет, — он покачал головой. — Посмотри еще.
Открыв еще пару коробок, я увидела и в одной и в другой черные босоножки. Наконец, мне повезло: в третьей коробке была белая обувь. Хм. Тоже босоножки. С ремешком вокруг голени и высоким каблуком.
— Эти?
— Да. Надевай. На шпильках ходить умеешь? Присев на пуфик, я пожала плечами:
— Вроде да. Но я не очень люблю высокий каблук.
— Это меня мало волнует. Фразу заучила?
— На кону стоят огромные деньги.
— Вот и умница, — одобрил он и снова посмотрел на часы. — Давай, в темпе. У меня дел полно. Пока будешь размещаться в гостинице —
Я поняла только то, что так он шутил. И позволила себе улыбнуться, хотя он оставался хмурым и сосредоточенным.
— Ну как? — спросила я, когда надела босоножки, встала и выпрямила спину.
— Сойдет, — сказал он.
Он встал с кресла и подошел ко мне. Взяв меня пальцами за подбородок, чуть приподнял голову и внимательно посмотрел в глаза.
— Моего брата зовут, как Пушкина. Запомнить просто. Александр Сергеевич.
— Поняла, — тихо сказала я.
— Скажи: "Добрый день, Александр Сергеевич".
— Добрый день, Александр Сергеевич.
— Плохо, — резко сказал он. — Очень плохо. Ладно, ночью над этим поработаем.
Он отпустил мой подбородок и, подойдя к другому шкафу, быстро снял с себя рубашку. Затем достал белую и пиджак и быстро надел их. Когда он одевался, я залюбовалась тем, как под его кожей играют мышцы. Он был коренаст, но одновременно с тем очень красиво сложен.
Оправляя пиджак, он повернулся ко мне.
— Все, поехали.
Когда мы вышли из лифта на первом этаже, люди перед нами расступались. И во взглядах их сквозили уважение и… страх. У меня вообще было впечатление, что я вышла гулять с огромным питбулем без ошейника и прохожие очень его опасаются. Шерхан, даже в пиджаке, выглядел очень брутально. Грузный, на пол головы меня выше, короткостриженый, широкоплечий, да что там — широкий — он двигался пружинистой походкой и чуть переваливался из стороны в сторону. И вроде бы ничего страшного — но пугало.
Я не привыкла к подобному. Очень хорошо понимала, что такая реакция окружающих людей привычна для Шерхана, но сама чувствовала себя неловко.
Вышколенный персонал, потупив глаза и осыпая нас улыбками при поднятии взглядов, рассыпался в вежливостях. Нас спросили все ли нам понравилось и сказали, что будут очень нас ждать.
Все это было как во сне. Всего пару дней назад я подобного и представить не могла.
Швейцар открыл перед нами дверь, мы вышли на улицу. Нас ожидал серебристый лимузин
— Шерхан позвонил водителю, как только мы вышли из номера. Прошло минуты три, может пять — и вот, пожалуйста.
Водитель открыл дверь передо мной, затем перед Шерханом и только после сел за руль.
Мы сидели сзади, будто бы в отдельной комнатке — между водителем и нами располагалась стеклянная стенка. Салон напоминал гостиную с баром. Шерхан поставил на столик аккуратные рюмки и достал бутылку коньяка.
— Немножко для аппетита, — сказал он и принялся разливать коньяк.
Я увидела, что он 80 какого-то года и подумала о том, что он, наверное, стоит бешеных денег.
— Скажите, Родион Сергеевич… — набравшись храбрости, начала я.
— Можно просто Родион, — опрокинув рюмку, вставил Шерхан. — Но на "вы". Чтобы ты знала дистанцию. Субординация, все дела.
— Вы так тратитесь на меня… — робко сказала я. — Это же огромные деньги…
— Ясно, — сказал Шерхан. — Значит так. Ты, походу, не врубаешься. Окей, я тебе объясню. Слушай и мотай на ус.
Он внимательно посмотрел на меня. Затем протянул вперед левую руку и, задрав манжет, согнул ее в локте.
— Сколько стоят эти часы?
Я понятия не имела, сколько они могут стоить. Золотые, с камнями, очень красивые и стильные — это все, что я понимала.
— Четыреста тысяч рублей? — предположила я, боясь сказать что-то не то.
Он вздохнул.
— Попытайся еще.
— Больше?
— Больше-больше, — устало сказал он.
— Мммм… Пятьсот тысяч?
— Больше ляма. Ну?
— Полтора?
— Двадцать девять миллионов рублей.
— Ско-о-олько? — ахнула я.
Он отреагировал очень спокойно.
— Смотри, — сказал он. — Твоя зарплата, насколько я в курсе — в среднем около пятидесяти тысяч рублей. Все верно?
— Ну, иногда у меня премии бывают… — пробормотала я. — Вы же знаете, наверное…
— А мой доход в месяц, — сказал он, — примерно в тысячу раз больше. Иначе говоря то, что для тебя миллион рублей — для меня тысяча. Вот ты бы долг в девять тысяч при своей зарплате простила?
— Не знаю… — тихо сказала я. — Зависит от обстоятельств.
— А меня кидать нельзя, — сказал он. — Это ясно?
— Да, конечно, — опустив взгляд, ответила я.
— Вот отсюда и шагаем. На тебе платье. Оно стоит примерно тысяч триста рублей. Для тебя это хорошие бабки. Для меня — то, что для тебя стоит триста рублей. Платье за триста рублей. Ясно?
— Да, — сглотнув, сказала я. — Наверное.
— Теперь объясню, для чего я его тебе купил, бухгалтерша. Мой брат финансово мне практически ровня. Я — чуть побогаче. Но я и старше. Я делать бизнес начал в конце девяностых, когда ты еще соплей была, в начальную школу ходила. И когда моего братца увидишь — ты охуеешь. Поймешь, почему ему бабы давали и дают толпами. У него этих баб было — сотни. И это без просто трахов, а типа романы. При этом он влюблялся всего один раз, насколько я в курсе. В одноклассницу. И все — как рукой сняло. Типа не взаимно было. А твоя задача — его если не влюбить в себя, то сделать так, чтобы он на стену лез от того, как тебя хочет. Иначе нихера не выгорит. А я в тебя вкладываюсь, учти. Учитываешь, бухгалтерша?
— Учитываю, — тихо ответила я.
— Вот и умница. Ну так вот. Когда ты его увидишь — ты поймешь, почему я даю десять лямов на выполнение этой задачи. Бабы текут, как только его видят. А мне надо — чтобы ты его сделала. И это, блядь, очень сложная задача, врубаешься?
– Да.
— А сроки поджимают. У нас неделя всего. И то — примерно. И поэтому тебе надо поднапрячься и быстро качнуться. Вот с платья и начали. Привыкай чувствовать себя иначе. Не бухгалтершей с копеечной зарплатой, а крутой девчонкой, для которой платье за четыре тысячи евро — норма. Это даст тебе и другой взгляд и другой тон в общении. А иначе ты обосрешься, когда он с тобой заговорит. И тогда соблазнит он тебя за пару минут. И трахнет. И все, хана всей нашей кампании. А надо наоборот. Чтобы он соблазнился тобой.