Желание на любовь
Шрифт:
Фэбээровцы почти одновременно уселись на стоявшие у стены стулья, закинули ногу на ногу, перед этим одёрнув на коленях брюки, и достали блокноты.
«Просто сиамские близнецы. Никаких эмоций на каменных лицах, отработанные до автоматизма одинаковые жесты. Очевидно, эти двое не один год работают в тесной связке. — Мэттью с трудом подавил ухмылку. — А может, они пара? Хотя на влюблённых голубков не похожи. Только педиков мне сейчас не хватало…»
— Думаю, нет нужды говорить, чем вызван наш визит. — Голубые
Вуд кивнул, давая понять, что прекрасно знает, для чего эти двое пожаловали в палату коллеги по цеху.
— И всё же мы должны объясниться. — Кареглазый Йохансон любил всё выполнять правильно. — Вы нарушили устав. Не дожидаясь группы, без предварительных переговоров попытались проникнуть в помещение с заложниками, своими действиями поставили под угрозу не только вашу, но и их жизнь.
Специальный агент буравил тяжёлым взглядом зелёные глаза пришедшего несколько минут назад в сознание раненого.
— И жизнь стажёра, неизвестно по какой причине оказавшегося рядом с вами. — Он постучал обратной стороной авторучки по блокноту. — Вот, пожалуй, с этого и начнём.
— Что делал возле дома посла Чайтон Ридж? — задал вопрос Бронкс.
Мэттью прекрасно осознавал, что приплетать сюда сложные семейные отношения не стоит. Не хватало ещё, чтобы допрашивали родственников, но также понимал, что едва индеец придёт в сознание, допросу подвергнут и его. Он решил рассказать всё как есть, но опустить подробности и место встречи.
— Накануне Рождества мы вместе участвовали в операции по освобождению заложников. Я подвёз стажёра до дома после осмотра в клинике. Он кое-что оставил в моей машине и на следующий день вернулся забрать. В это время я и узнал о нападении на посольство и что именно моя группа будет участвовать в данной операции. Ридж во время звонка находился рядом и предложил подвезти до места. Я не отказался.
Мэтт вздёрнул бровь.
— Надеюсь, информация о захвате заложников не являлась секретной для агента ФБР?
— Нет, не являлась. Об этом уже через полчаса разнюхали телевизионщики.
Блондины пристально вглядывались в глаза коллеги по службе, пытаясь определить, правдив ли он с ними.
— Почему стажёр вслед за вами попытался проникнуть в особняк?
Вуд усмехнулся.
— Наверное, так же как и я, решил спасти от перекрёстного огня тех, кого налётчики удерживали в доме.
— Вот с этого момента поподробнее. «Перекрёстного огня»?
— Не думаю, что вы не ознакомились с показаниями свидетелей и докладами полицейских.
— Мы задаём вопросы — вы отвечаете!
— Хорошо. К моменту нашего прибытия любые переговоры уже были невозможны. Ситуация вышла из-под контроля. Заложников начали убивать. На шквальный огонь окружённых в доме бандитов полицейские открыли ответную стрельбу. Каждая минута была на счету. Опасаясь за жизнь заложников,
Агенты делали быстрые пометки в блокнотах, внимательно следя за жестами, эмоциями и интонацией допрашиваемого.
— Что произошло при приближении к чёрному входу?
— То, что вам хорошо известно. — Мэттью сморщился от нового приступа боли. — Огонь по полицейским оказался отвлекающим манёвром. Из дверей выскочил вооружённый автоматом УЗИ преступник и, не раздумывая ни секунды, полоснул по нам с Чайтоном.
— Ваши действия?
— Начал стрелять на поражение. Успел сделать два выстрела, преступник упал.
Блондины одновременно улыбнулись, но тут же вернули бесстрастное выражение на лица.
— Надо сказать, все выстрелы попали в цель.
— На то и тренируемся, чтобы не выпускать пули напрасно. Стать агентом ФБР — стать во всём лучшим. — Если бы не напряжённость обстановки, Мэтт расхохотался бы над высокопарностью собственных слов.
Даже если дознаватели были того же мнения, на этот раз и тень улыбки не коснулась лиц не выражающих эмоций фэбээровцев: честь конторы превыше всего.
— Что было дальше?
— Я тоже упал, ударился головой обо что-то твёрдое и потерял сознание.
— Вы считаете, ваши действия не были провокационными? Не были ли выстрелы преступника ответом на ваш огонь?
— Я отлично помню, кто и когда начал стрелять. Уж поверьте, не позволил бы сделать из себя живую мишень, если бы имел малейшую возможность предотвратить его выстрелы.
— Какими были действия Риджа?
— Он не принимал участия в перестрелке. Чайтон, сражённый первой же очередью бандита, упал раньше меня.
— Вы считаете свои действия правомерными?
— Знаю, что нарушил инструкции, и готов понести наказание, но на тот момент это было единственно правильным решением. Я десять лет работаю в подразделении CID, шесть из них — в спецподразделении по освобождению заложников. Это не первое моё задание. Вина целиком и полностью лежит на преступниках, открывших огонь, и полицейских, ответивших на провокацию. Я знаю степень своей вины, за чужую отвечать не намерен.
— Вам пока никто не предъявляет обвинений. Мы проводим предварительные опросы. — Кареглазый немного помолчал. — И надеемся, что их не последует.
Агенты одновременно поднялись.
— Благодарим за сотрудничество. — Голубоглазый улыбнулся. — К вам там целая очередь из посетителей.
Они уже выходили в дверь, когда Йохансон оглянулся и попрощался улыбаясь:
— Выздоравливайте!
Мэттью было приятно осознавать, что в этот раз он ошибся. И хотя улыбки проверяющих никак не могли повлиять на выводы комиссии, видеть человеческие эмоции на лицах фэбээровских сухарей было приятно, тем более что сам Мэтт принадлежал к оным.