Желание
Шрифт:
– Так и будет Эви, задай этой вонючке.
Она подмигнула своему сыну.
– Уж я ей покажу. Ребенок начал колотить воздух.
Мать улыбнулась.
– Спи Эви, завтра мы едем к дедушке с бабушкой, ты должен выглядеть презентабельно.
– А я точно победю смерть?
– Знаешь, если человек чего-то очень сильно хочет, он это сделает в любом случае, а в тебе и сомневаться не стоит.
Эвин улыбнулся, облокотился головой на подушку и устремился в мир грез.
– Сладких снов Эви. Она наклонилась и поцеловала ребенка в лоб.
Избавившись быстро от мыслей о безысходном событии
Мать аккуратно привстала с кровати и устремилась к выходу из комнаты, напоследок посмотрев на своего сына серьезным взглядом. «Слишком рано вырос», прозвучал голос в голове, на этом она развернулась и пошла в родительскую комнату.
О том, что ходит рядом и беспрепятственно может постучать по твоей черепушке Эвин не вспоминал на протяжении своих следующих 16 лет. Он презентабельно выглядел и в день поездки к дедушке с бабушкой, не задумываясь о вчера он погрузился в сегодня, забыв, как страшный сон то, что некогда осознал его пучок нейронов, направляясь дорогой детских грез в завтрашний день он подаст забвению страх смерти до лучшего времени.
эмбрион бессмертия
Страх оступиться, пасть в кому времени
Не бойся взрослеть, бойся жить прошлым.
Жизнь прекрасна, как и доверие.
Холодной реалию изрежет скрежет ломанных машин…
Сейчас мы подойдем к моей точке невозврата. Порой в жизни этих удивительных созданий происходит событие, переворачивающее все кардинальным образом, от него не убежишь, каждый воспринял его так, как его душе было угодно сделать, некий щелчок в голове и сразу полное отключение автопилота.
Ты становишься носителем кучи металлолома, что-то собираешь из него, но на деле выходит какая-то хрень, ничего не получается, ты просто запутываешь себя еще больше. Дальше ты переживаешь некий критический момент, после которого идешь с определенным механизмом, сконструированным тобой лично, он указывает тебе дорогу меж улиц жизни до точки невозврата, порой жизнь подкидывает новые запчасти, однако твои искрящие глазки не всегда способны разглядеть ценность новых материалов, а очень даже зря. Те, кто отрываются от этого гипноза на ходу способны сконструировать что-то новое и уже сами поворачивают куда им угодно.
*****************************************************
У него был маленький братик, выполняющий роль центрального игрока на семейной платформе, все оказывали ему особое внимание. Казалось бы, обычный ребенок, но нет, в глазах каждого члена семьи он был неким светочем, маленькая иконка узкого круга религиозных фанатиков. Джорджи, так звали этот полюс, объединяющий семью Эвина в единое целое.
Лето передало эстафету осени, которая в свою очередь уже поглотила дюжины листьев, намертво осевших на сырой земле. На улице была еще теплая погода, странно теплая для осени, казалось великое нечто благословило этот день на что-то идеальное. Последний день покоя перед началом осмысленной дороги в никуда.
Этот конец сентября никто так и не смог забыть. Заключительный день искорки, управляющей пламенем.
На часах пробило 6 часов вечера. Созревший Эвин, которому исполнилось 20 лет смиренно ждал появления гостей, но в большей степени лишь некоторых из них, от общения с которыми он испытывал удовольствие, а не томился в ожидании их подношений и дальнейшего забвения на следующие 364 дня.
Одетый в черного цвета, зауженные джинсы и темно зеленую поло рубашку Эвин ожидал гостей. По словам матери, он выглядел крайне презентабельно. Глаза – хамелеоны были ярко зеленого цвета, цвета северного сияния ярко изумрудного оттенка. Столько жизни передавали эти глаза, хоть порой они были серыми и люди видели в них пустоту они всегда испускали великое ничто, вызывающее облегчение в местах соприкосновения с окружающим миром.
Большой Эвин находился в своей комнате, поправлял воротник своей поло рубашки. «Вот я и прожил ровно 20 лет», мелькнула мысль у меня в голове. Я посмотрел на себя в зеркало и взгляд мой привлекла фотография, отраженная в зеркале и аккуратно висевшая на стене, красиво обрамленная деревянной рамочкой, тогда мне было 12, кажется, что прошла лишь какая-то пара деньков и вот мне уже 20, но к счастью нет, прошли долгие и мучительные годы, не все люди признавали во мне личность, да и в целом живое существо. Так что на хорошее отношение к себе я не жаловался, столько глупых претензий присутствует в некоторых людях…
Вот и живи в этом несправедливом мире предвзятых мнений и необоснованных обвинений. Самое странное, что в период формирования личности из червя в человека каждый второй не сбрасывает кольца предвзятости и пустых обвинений, сращиваясь с этой бессмысленной завистью до конца своих дней, выдвигая обвинения в неудавшемся укладе жизни каждому встречному, а если этот встречный окажется в лучшем укладе жизни чем он, тот с удовольствием заблюет его завистью, с широко открытым улыбающимся ртом полным гнили, извергающимся из жерла этой, не слишком проинформированной об укладе жизни твари.
Я рад что развивался в окружении подобных людей, это мотивировало относиться ко всем иначе, вглядываться в детали их механизмов, быть относительно рассудительным, а также искать в людях нечто приятное, дерьма и без того хватало.
Живя крайне осмотрительной жизнью, деля людей на тех, с кем сделка под названием «дружба» обернется долгим сотрудничеством и тех, кто в камере окажется лишь 1 кадром, дающим определенный опыт съемки я нашел человека, которому решился проявить весь спектр своих эмоций.
Эвин уже поправил воротник, отойдя от мыслей он присел на кресло, опрокинул голову назад и начал сверлить взглядом потолок. Голова была абсолютно пустой, зависая где-то в чертогах своего головного вакуума Эвин услышал шаги, мгновенно пробудившие в нем блаженное чувство того, что все будет хорошо, неважно каким было прошлое, здесь и сейчас все прекрасно. Деревянный кафель немного поскрипывал, однако ножки, ступавшие по нему, были легкими. Аккуратной и стройной походкой, по грации сравнимой только с крадущейся к своей добычи пантерой. Эта дама легонько, но уверенно приближалась к комнате жертвы, обреченной до конца своих дней блаженно растворяться в умиротворении от того, что этот источник дофамина неиссякаем. Да уж, серотонин и дофамин преобладал в избытке при слитии в единое целое этих двух структур атомов, по количеству тепла с ними могли сравниться только пульсары…