Желание
Шрифт:
– Ах, мастер Сервус, ваши слова для меня - как музыка, - расплылся в улыбке Эдан.
– Благодарю. Большая честь получить признание от столь могущественного мага.
– Паясничаешь, - фыркнул в ответ волшебник.
– Так кто же ты?
– Как я уже представился - Эдан Тримос, боев...
– Эдан не успел договорить - архимаг едва заметно пошевелил пальцами и в их сторону брызнул сноп изумрудных искр. Эдан дёрнул кистью, словно стряхивая воду, и искры упали на мостовую. Ещё мгновение, и они растаяли без следа, как первые снежинки осенью. Никто из многочисленных посетителей рынка ничего
– В своей жизни я знал не так уж много волшебников, умевших то, что только что сделал ты, - наконец, произнёс мастер Сервус.
– И уж точно никто из них не работал в городской службе уничтожения магических выбросов. Почему ты не атаковал в ответ?
– Я всё ещё вижу вариант судьбы, в которой мы расходимся мирно, - очень серьёзно ответил Эдан.
– Он маловероятен, но всё ещё существует. Никто не погибнет, и мы останемся вполне довольны друг другом. Что скажете, мастер Сервус?
– То есть, ты всё же видишь их, - покачал головой архимаг.
– Вероятности. Провидение наделило тебя таким даром, а ты втаптываешь его в грязь.
Эдан промолчал, а Дорей сделал ещё один маленький шажок назад, но тут увидел их - сопровождающих архимага Сервуса. Несколько человек в неприметных костюмах стояли в подворотнях по обе стороны улицы. Если он сейчас развернётся и побежит - попадёт в руки одному из них. Вот тому детине, слева от лавки тканей. Битва неизбежна. А с таким численным перевесом они точно проиграют. И погибнут. Эдана архимаг, наверное, захватит и сделает своим рабом, а Дорей отправится, наконец, на тот свет, как давно следовало.
– Мастер Тримос, - опять заговорил архимаг.
– Что же ты так. Да ещё связался с Данешами. Зачем тебе этот щенок? Ты работаешь на моих врагов и собираешь доказательства?
– Мастер Сервус, это последний шанс, - предупредил Эдан.
– Мы ещё можем разойтись, и каждый будет жить своей жизнью.
– Начатое всегда нужно заканчивать, - покачал головой архимаг и ударил тростью о землю. Во все стороны побежала рябь, словно они стояли не на каменной мостовой, а на водной глади. Дорей не удержался на ногах и упал. Вокруг раздались удивлённые и испуганные возгласы. И тут мальчик увидел - Эдан больше не был человеком. Его слегка потёртый коричневый рабочий балахон стал другим, а лицо было скрыто капюшоном, как в их первую встречу.
– Как скажете, мастер Сервус, - ответил дух, и голос его не был голосом Эдана. Казалось, что говорит большая толпа и один человек одновременно. Дорей ещё успел увидеть как испуганно расширились глаза архимага, как он вскидывает перед собой трость, и голубые ветвистые молнии ударяют во все стороны. Как с криками ужаса в разные стороны подаётся толпа, а те неприметные мужчины в костюмах бросаются к ним из засидок в подворотнях. А потом упала тьма.
Дорей проснулся от чьего-то прикосновения. Тётя Эмма меняла мокрое полотенце.
– Тётя Эмма, - позвал мальчик.
– Дорей! Ты проснулся, - обрадованно воскликнула женщина.
– Ну, слава богам. Как ты себя чувствуешь?
– Хочу пить, - оно попробовал сесть, но вдруг понял, что сил нет совсем.
– Что случилось?
– Ты заболел, - тётя Эмма поправила полотенце на его лбу, и потянулась к кружке с водой, стоявшей на тумбочке. Помогла ему напиться.
– Потерял сознание прямо у лавки мясника. Господин Добеш сразу же послал за нами. Говорила я Терену, что ты неважно выглядишь, а он не слушал! Отправил тебя одоного за покупками! А ты сам-то хорош, мог бы сказать, что так плохо себя чувствуешь! Несколько дней жар не спадал, я уже не знала что делать.
– Прости, тётя Эмма.
– Ничего, всё же хорошо закончилось.
От недомогания через несколько дней и следов не осталось, лекарь так и не смог сказать, что же это было. Только тётя Эмма по утрам обеспокоено трогала его за лоб прежде чем отпустить в школу, и маленькая Тоня донимала полюбившейся ей игрой "в лекаря и больного".
Весна пролетела незаметно за играми, учёбой и новыми переживаниями: Дорей начал ухаживать за Литой, и девочка отвечала взаимностью. Они часто вместе гуляли после школы, обошли все улицы и окрестные открытые скверы. С друзьями часто бывали в кондитерской лавке, и несколько раз даже выезжали с семьями на пикники. Взрослые снисходительно улыбались, одноклассники - некоторые - завидовали.
Наступило лето принёсшее с собой жару, экзамены, и чуть позже - долгожданные каникулы, а вместе с ними - классную экскурсию. Чем лицей Тарнесса всегда нравился Дорею - что хотя бы раз в полгода классные мастера устраивали какие-нибудь развлечения для своих детей. То на экскурсию поведут, то в поход. Однажды они даже были в Академии - дирекция поощряла одарённых детей учиться дальше после выпуска из лицея.
– Все здесь, - крикнул мастер Тиней из конца небольшой колонны детей - их всех выстроили по двое, как малышей. Впереди стояла мастер Диран, их классный мастер, в конце - мастер Тиней, учитель математики.
– Хорошо. Можем отправляться!
Нестройная змейка вытекла из двора лицея и галдя, хохоча и толкаясь локтями отправилась в центр города. В этот раз экскурсия не обещала ничего интересного - в королевский дворец их не поведут, только в зал заседаний ратуши и часовую башню, но Дорей ждал с нетерпением - ему всегда нравились механизмы, а главные городские часы в башне на Рыночной площади были огромными и очень современными - мальчик помнил, как они с отцом когда-то ходили смотреть, как их устанавливают.
Часы действительно оказались поражающими воображение: механизм занимал почти всю внутренность башни. Огромные ходики, шестерёнки и гири казались живыми существами, глядящими на притихших детей с не меньшим любопытством, чем сами дети глядели на них. Главный городской часовщик, мастер Тарат, рассказывал об устройстве передаточного механизма возле самых стрелок, когда Лита едва заметно толкнула Дорея.
– Смотри, это ведь смотровое окно?
– шепнула она, указывая куда-то вверх. Рядом с ними стояла прислоненная к стене стремянка. А чуть выше виднелось небольшое окно - их было много, по всему периметру крыши.
– Как думаешь, отсюда наши дома видно?