Желанная награда
Шрифт:
Седрик поправил кружевные манжеты и откинулся на стуле, продолжая жевать.
Ладно. Вряд ли он совершит что-нибудь героическое. Но у нее нет другого выхода, кроме как остаться старой девой или сойти с ума от бесконечного нытья кузины Августы.
По крайней мере, выйдя замуж за Седрика, она сможет наконец повидать Лондон. А когда папа и Седрик уедут, будет наслаждаться жизнью.
Грезы Молли о беззаботном будущем были прерваны появлением мужчины и женщины, которые привлекли внимание всех присутствующих. Женщина была на редкость хороша собой, хотя
Красавица нахмурила брови, тряхнула кудрями и подбоченилась. Но ее спутник, расположившийся у бара, либо не замечал ее недовольства, либо не обращал на него внимания. Он был одет в простую рубашку и кожаные бриджи, заправленные в высокие черные сапоги. Молли невольно задержала взгляд на его широких плечах и блестящих черных волосах, падавших на воротник.
Седрик положил вилку и нож и уставился на женщину в розовом.
— Ожившая Афродита! — произнес он.
Афродита поджала губы и, не дожидаясь своего спутника, направилась к столику, рядом с тем, за которым сидели они. Оглянувшись, она увидела Седрика и медленно улыбнулась, словно покрытая росой роза, распустившаяся от поцелуев солнца.
Седрик замер.
Молли задалась вопросом, считает ли Седрик ее привлекательной? Вряд ли. Сколько бы она ни крутилась перед зеркалом, ее вздернутый носик оставался курносым, а рот был шире, чем Темза. У нее были большие карие глаза, но мисс Данлап, директриса в школе «Провиденс», всегда говорила, что взгляд у нее слишком дерзкий для благовоспитанной особы. А волосы… волосы доставляли ей самое большое огорчение: темные и слишком густые, они вечно выбивались из прически — их невозможно было скрепить никакими шпильками.
— Привет, — сказала Молли, помахав рукой.
Афродита небрежно кивнула в ответ, но ее взгляд заметно потеплел, когда она посмотрела на Седрика. Оба молчали, но Молли почувствовала, как между ними протянулась невидимая нить. И эта нить трепетала от напряжения. Это был призыв одного красавца к другому, безмолвное признание, что один образец физического совершенства нашел себе идеальную пару.
«Что за глупая мысль!» — сказала себе Молли. Она здесь с Седриком, и они собираются в Гретна-Грин, чтобы сочетаться браком.
Седрик поднялся из-за стола и направился к незнакомке.
— Позвольте помочь вам, — сказал он, выдвинув стул для нее.
Молли вспыхнула. Седрик никогда не выдвигал для нее стул. Правда, всегда рядом имелись слуги, готовые оказать ей эту услугу, так что до сего момента она не замечала отсутствия внимания с его стороны. Впрочем, если подумать, он не удосужился выдвинуть для нее стул в этом зале.
Ее сердце сжалось. Что с того, что Седрик и Афродита идеально смотрятся вместе? Внешность — еще не все. Общность взглядов важнее физического влечения.
Впрочем, между ней, Молли, и Седриком нет ничего общего. Но возможно, со временем появится. Если Седрик полностью изменится.
А это вполне возможно, заверила себя Молли. Она как- то слышала о женщине, которая,
Да и какое это имеет значение? Тем более что Седрик благополучно вернулся за их столик.
— Закажем фрукты и сыр? — предложил он.
Седрик никогда не заказывал фрукты и сыр.
— Отличная мысль, — отозвалась Молли, но ее сердце упало.
Она понимала, что он просто хочет задержаться в зале, чтобы иметь возможность созерцать Афродиту.
Он удовлетворенно улыбнулся и сделал знак девушке за стойкой. Желудок Молли взбунтовался. Все вокруг нее приобрело кристальную ясность, причем весьма неприятную. Она видела поры на носу Седрика и трещины на поверхности стола, заполненные какой-то липкой массой. В воздухе висел запах прокисшего пива и пота. Даже аромат жареных сосисок, которые проносила мимо на подносе служанка, вызывал тошноту.
Молли ощутила тупую боль в сердце. Пора признать то, что она давно знала: Седрик — самодовольный зануда. И она зря потратит жизнь, если обвенчается с ним. Точно так же, как она зря потратила три года, разливая чай для кузины Августы и пытаясь быть послушной дочерью, какой хотел видеть ее отец, — вдобавок к пяти годам, проведенным в школе, где учителя делали все возможное, чтобы вытравить из ее души всякую радость.
Когда она в последний раз была… самой собой? И по- настоящему счастливой?
— Мне нужно подышать свежим воздухом, — сказала Молли, поднявшись со своего стула.
Седрик кивнул.
Проходя мимо стола, где в одиночестве сидела Афродита, Молли постаралась забыть о своем курносом носе и растрепанных волосах и расправила плечи. Ведь она борец, пусть даже в большинстве случаев она забывает об этом факте. Но в этот момент истины, когда она поняла, что ей отведена роль второй скрипки, она постаралась выглядеть сильной и неприступной, как богиня.
Устремив взгляд на запылившиеся оленьи рога, висевшие над баром, Молли не заметила, что спутник Афродиты, направлявшийся к ее столику с двумя пивными кружками в руках, находится на одной с ней линии.
Что-то мягкое и душистое врезалось в лорда Гарри Тремора, второго сына герцога Маллона. А в следующую секунду на его грудь выплеснулось что-то теплое и пенистое.
Его пиво, разумеется. Какая жалось! Будучи запасным наследником герцогства, Гарри тратил свою жизнь и энергию на выпивку, доступных женщин и возмутительные забавы типа полуночных прогулок в экипажах.
Но разве не в этом его предназначение? Давать слугам пищу для разговоров, а безупречным родственникам благородную миссию по его исправлению. И зачем им знать, что он с детства стремился быть таким же безупречным, как они? Однако теперь слишком поздно сетовать. Гарри оставил свой след в этом мире, и это был весьма недостойный и чертовски необратимый след. Что ж, он не будет тратить время на сожаление о том, что невозможно изменить. Единственное, что ему остается, это вести себя недостойно, насколько это возможно. Должен же он быть лучшим хоть в чем-то!