Желанная
Шрифт:
Святой отец ждал их у дверей.
– Сюда, пожалуйста. – Он проводил их в кабинет, где им надлежало подписать документы.
У Дейн дрогнула рука. Все было так официально, так непреложно.
– Да благословит вас Бог, – пробормотал священник.
– Ждем вас в Монтелете, – сказал Флинт святому отцу.
– Обязательно буду, – с почтительностью ответил святой отец, ставя свою подпись на свидетельстве о браке.
Флинт взял Дейн под локоть и провел через полутемный вестибюль на воздух, под солнышко.
На площади стояли кареты –
– Моя дорогая, – сказала женщина, беря Дейн за руку. – Добро пожаловать в нашу семью.
Она произнесла эту короткую речь достаточно громко, чтобы могли слышать все. Она спокойно встретила недоверчивый взгляд невестки.
– Будь моей дочерью.
Затем она пожала руку сына.
– Я никак не ожидала, – заговорила она. – Я меньше всего ожидала этого от тебя, я... – Но, будучи Оливией Ратледж, она не могла потерять лицо на публике. Приличия прежде всего. – Я счастлива за вас, – заключила она, стараясь, чтобы ее тон был как можно теплее – народ слушал.
– Спасибо, мама, – сказал Флинт. – Это был правильный поступок.
– Да, понимаю, – рассеянно сказала она, – но в Монтелет я ехать не могу.
– Никто от тебя этого не ждет. И без этого хватит кривотолков. Гарри бесследно исчез, едва закончилась церемония. Ты отправила в Монтелет Праксин и Тула?
– Как только ты велел мне это сделать. Увидимся позже. В Бонтере.
Дейн позволила Оливии поцеловать себя – коснуться сухими губами щеки, и то лишь потому, что все на них смотрели, не понимая, как так вышло, что на Дейн Темплтон должен был жениться один брат, а женился другой.
Но сейчас это было не важно. Скоро в Монтелете должен начаться праздник – еда, выпивка, а кто виновник – не важно.
Наконец карета Оливии скрылась из виду. Под одобрительные смешки публики жених помог невесте сесть в карету, и все отправились на праздник.
Дейн стояла на веранде второго этажа и наблюдала за тем, как прибывают кареты. Она по-прежнему была в свадебном платье, лишь фату сняла – Люсинда настояла на том, чтобы опустить цветы в воду. Они должны были продержаться хотя бы до конца дня.
Там, внизу, слуги расставляли столы в виде буквы П и накрывали их белоснежными скатертями; все было украшено цветами.
Дейн наблюдала, как незнакомая чернокожая женщина – насколько она поняла, это и была Праксин – раскладывала серебряные приборы, а другая негритянка, статная и высокая, везла тележку с блюдами, которые аккуратно расставляла рядом с приборами. Зенона следовала за ней с подносом, уставленным бокалами. Сделав свою работу, служанки удалились.
Гости только начали съезжаться, и ей показалось, что выражение лиц у них озадаченно-печальное.
Флинт подошел к Дейн.
– Я подумал, что ты, возможно, хочешь переодеться.
Она покачала головой.
– У меня здесь только одно платье и одна ночная рубашка.
– Тебе больше ничего и не надо, – пробормотал Флинт, и Дейн почувствовала, как ее обдало жаром.
Этот мужчина стал теперь ее мужем, она не должна в нем видеть того, кто всего два дня назад так ублажал ее тело. Этот мужчина сказал однажды, что и гроша ломаного за нее не даст. И Дейн казалось, что она имеет над ним кое-какую власть.
Увы, никакой власти она над ним не имела. И вообще ни над чем; все решали за нее – кто будет ее мужем, как ей жить дальше. О чем вообще говорить, если она вошла в церковь, чтобы стать женой одного, а стала женой другого.
Дейн смотрела, как слуги выкладывают еду, приготовленную матушкой Деззи.
Может, мамаша Деззи заговорила свадебный торт.
Может, это она, Дейн, сходит с ума? Действительно ли она стоит сейчас на веранде дома в Монтелете с человеком, который своими рискованными ласками чуть не вышиб из нее дух, с человеком, который поклялся, что никогда не возьмет ее в жены.
И где-то по дороге в Новый Орлеан Клей сейчас клянет ее на чем свет стоит, проклинает свою горькую судьбу и удачу брата. Флинт Ратледж теперь хозяин Бонтера, да еще и муж женщины, которую Гарри отдал ему, Клею.
Флинт и в самом деле баловень судьбы. Дейн посмотрела в черные глаза мужа, мысленно спрашивая себя, сколько ему удалось урвать у Гарри.
Словно прочитав мысли жены, Флинт привлек Дейн к себе. Вышло это несколько грубо.
– Ты сука! Ты неблагодарная маленькая сучка, мисс Изабель. Ты всегда была ею и никогда не станешь иной. А я... Должно быть, я самый большой дурак на свете. Черт! – Он оттолкнул ее от себя. – Приходи, когда будешь готова. Впрочем, к этому ты готова всегда.
Найрин не чувствовала себя счастливой и не понимала почему. Она мерила шагами комнаты, не обращая внимания на снующих слуг. У нее было жуткое ощущение, что она серьезнейшим образом просчиталась. Но вот в чем просчет?..
– Найрин, – тихонько позвали ее из кладовки под лестницей.
Услышав призывный шепот, она, сделав вид, что что-то ищет, неспешно подошла к кладовке и открыла дверь.
– Клей, дурачок, что ты тут делаешь?
– Я сделал ставку и проиграл, малышка, и ты нужна мне. Сейчас.
– Ты что, спятил? Гарри может войти сюда в любую минуту.
– Наплевать! Этот сукин сын, мой братец, все себе присвоил. Все, кроме тебя.
– Гарри ему позволил, – пробормотала Найрин, втискиваясь в комнатушку, в которой для двоих едва хватало места.
С Гарри они там тоже частенько занимались любовью, но он был грузен и тучен, а Клей гибок и строен.
– Как это дерзко с твоей стороны вот так просто прийти и спрятаться в кладовке.
– Да, я дерзок, и я хочу тебя.
– Это видно. – Она быстро и умело раздела его. – Господи, какой ты славный. – Найрин задрала юбку, и Клей с радостью доказал, на что способен.