Желай, Рапунцель
Шрифт:
Почти целую неделю Дане удавалось обходиться без прямых контактов с Яковом. Все рабочее время уходило на адаптацию, знакомства и изучение документации, да и дома дорога была каждая минутка.
Новая прическа сестры повергла всех троих в шок. Дольше всех отходил Кира. Дане пришлось доходчиво объяснять, насколько важны ей перемены и какое символическое значение она придала утраченным волосам. Немного придя в себя, Кира неохотно поведал о причинах своего долгого отходняка. Оказывается, он решил, что новый работодатель Дани, как и прежний «свин», заставил ее выглядеть по своему вкусу: обрезать волосы, как нравится ему, и вскоре, возможно, придумает что-нибудь развратное.
Разврат и гендиректор Левин. Даня мысленно усмехнулась. Может, Глеб и был мастаком по приданию своему голосу эротичности, но непотребства в ее отношении он точно себе не позволит. Она была в этом уверена.
Еще сильнее нервы братиков девушка потрепала, продемонстрировав повязки на руках. Естественно, она прежде тщательно продумала историю, которую можно было без опаски рассказать. Вот она, беспечная сестрица, заработалась, увлеклась, нагрузилась всякими полезными папками для изучения и благополучно навернулась с лестницы в агентстве. Кровище, мяско, но все собрано и засунуто обратно. Нет, нет, нет, никто, кроме нее, не виноват. Да, да, да, такая вот неуклюжая клуша. Крайне обеспокоенный Кира без остановки кружил вокруг нее пару вечеров, помогая с перевязкой и просто мозоля глаза. А Даня тихонько радовалась, что смогла уберечь свою Принцессу (свой источник дохода) от праведного гнева старшего из братьев. Ведь, судя по опыту предыдущего общения, Кира с легкостью мог запустить собственную башню благоразумности в далекие дали и отправиться мутузить Принцессу (их источник дохода) за страдания сестры. Хотя в глазах близнецов тоже вспыхнуло нечто воинственное, так что Даня всерьез опасалась, что ее Принцессу (ее источник дохода, конечно же) пойдут утюжить и эти маленькие щенки.
Время, время, время. Готовка и уборка. Выявление несоответствий в платежке за коммуналку и подготовка заявления на перерасчет в ресурсоснабжающую организацию. Первая просьба к гендиректору Левину освободиться пораньше и сходить на родительское собрание в класс Киры. Сохранение терпения под взглядами родителей других учеников, которые отчего-то относились к ней столь же подозрительно, что и родители учеников класса Лёли и Геры. (Возможно, потому что кто-то из них, по типу Куряхина, настраивал остальных против нее. Или оттого, что она не стеснялась выяснять подробности каждого выдвинутого на обсуждение вопроса и тщательно выспрашивала целесообразность сбора тех или иных денежных средств, без зазрения совести называя безосновательные – «поборами». Или причина была в том, что Даня выделялась. Не внешностью, но характером. Злостью, дерзостью и презрением к лизоблюдству). Вся эта деятельность больше походила на длинный список рутинных дел, которые следует постепенно помечать галочкой. С другой стороны, рутина помогала отвлечься. Вырубала излишнюю эмоциональность и подключала ресурсы, помогающие телу двигаться. Просто хотя бы шевелиться.
А еще была новая работа. Глеб в эту неделю тоже был занят и не мог уделять ей время. Даня решила, что в некоторой степени даже рада этому. Обойдется пока и без его ЦУ. А в ином случае как она будет смотреть ему в глаза? Он, значит, без всякой задней мысли отдал ей на попечение племянника, пусть и совершеннолетнего, а она, вместо того чтобы помочь мальчишке постепенно покорять одну вершину за другой, сделала что-то настолько глупое и безответственное, что у Принцессы проснулся к ней нездоровый интерес. И ей бы тихо пережить эти нападки, но нет – она глупила еще сильнее и потворствовала безумству мальчишки. Раз за разом.
А этот обещанный «особый подход»? Слова Якова всерьез обеспокоили Даню. Мальчишка явно запутался, а взрослый и вроде как разумный человек рядом с ним, Регина Горская, даже и не подумала осадить его. Яков действительно был импульсивной личностью и был способен на серьезные поступки. Даня несколько опасалась этой его эмоциональности и, помня подробности подслушанного разговора, намеренно избегала встреч. Благо, ситуации располагали. Съемки и поездки. И вокруг всегда полно людей. Проекты на эту неделю были уже подтверждены, а рабочие моменты оговорены, поэтому девушке не приходилось напрямую общаться с Яковом.
Мероприятие в честь конкурса организаторы решили провести позднее. Фаниль просчитался с праздничным вечером на целую неделю, что, впрочем, его только осчастливило: больше времени на подготовку. К ужасу Дани деятельный мужчина – экземпляр с неизменной горой «пены» на голове – внезапно вознамерился подготовить наряд к вечеру и на ее долю, что значило бы для нее со стопроцентной долей вероятности подвергнуться «щупательному методу» снятия мерок. Применив весь запас вежливых изречений, Даня избавила себя от пытки и, вздохнув свободнее, со спокойной душой отправилась на выходные.
Насущные проблемы на время отступили на задний план. Новая работа сулила неплохие перспективы. Поймав волну хорошего настроения, Даня расщедрилась и сводила свою семейку в зоопарк. Попивая кофеечек из пованивающего оберточной бумагой стаканчика, Даня хмуро наблюдала за валяющимся в углу вольера львом, который со столь же хмурым интересом наблюдал за ней. В ее голове крутилась мысль, что они никогда никуда не выбирались всей семьей и, пожалуй, так следует делать почаще. Мимо пронесся Лёля, едва ли не с высунутым языком щелкая каждую живность на фотокамеру их общего с Герой мобильника. Гера пытался выглядеть чинно и по-взрослому, а в итоге плюнул на все и ринулся за братом. Оба были в восторге. Кира сидел на скамейке недалеко от меланхолично жующего верблюда и делал зарисовки в альбоме. День был довольно теплый для осени, и почти все животные находились на воздухе. Каждому посетителю, посмевшему пройти по особой дорожке у самой ограды, верблюд даровал смачный и точный плевок в морду лица. Один Кира посиживал себе совсем рядом – чистенький, не оплеванный, короче, каким-то хитрым способом попавший в верблюжий фавор.
Даня вдохнула поглубже. Свежо. Новый вдох, и ветер принес дикую вонь.
Воняло живностью. И было весело.
Даня окончательно решила, что будет устраивать совместные гуляния как можно чаще. В детстве родители их не баловали. Но это вовсе не означало, что они, будучи ныне сами по себе, не могли порадовать друг друга.
А затем началась новая неделя. Съемки для очередного каталога шли со скрипом. Арт-директор встал не с той ноги, а вдохновение фотографа лилось через край, порождая несоответствия перспектив заявленным возможностям.
Яков вел себя на удивление хорошо. Не чудил, работал четко и профессионально. Перехватить постоянно улепетывающего от него менеджера он не пытался, а лишь молча смотрел издалека. Он не высыпался. Шушу тратила много времени на то, чтобы убрать следы усталости. Даню не покидало чувство вины, хотя, с другой стороны, она ведь не обязана была находиться при мальчишке день и ночь и следить за тем, вовремя ли тот отправляется в кроватку. Пару раз она хотела поговорить с Шушу, чтобы та, в свою очередь, чутка повоспитывала Якова, но в голову ничего путного не пришло. Говорить же с глазу на глаз с ним Даня не желала.
Еду для Якова из дома она не приносила, но тщательно выбирала элементы заказа в привозной еде. Контроль «потребления» также осуществлялся через Шушу. Так Даня была, по крайней мере, уверена, что тот питается вовремя. Выбранный подход действовал, но, к сожалению, не так хорошо, как хотелось бы. Шушу с виноватым видом отчитывалась о плохом аппетите мальчишки и съеденных лишь наполовину или даже на четверть порциях.
«Мне что, опять в него еду запихивать? – раздраженно размышляла Даня, сверля взглядом спину Якова. – Ну нет, тогда придется с ним разговаривать. Ладно, все равно вечно избегать его не получится. Но… Нет, пока не хочу. Нервы ни к черту. Побудем отдельно друг от друга, а там глядишь – он и охладеть ко мне успеет. Тогда и поладим. На деловом уровне».