Железная Дева
Шрифт:
Ночь длится уже тридцать один Отсчёт. Мы шатались в дороге, меня везли в клинику для новобранцев. Она на границе второго круга, и тут куда тише, чем в центре, в его апартаментах. И даже в мыслях наметился покой. Или же меня напичкали седативами.
Он был рядом, когда меня вытащили из капсулы. Он шагал вровень с каталкой, на которой меня везли в клинку. Он не отходил ни на метр, пока меня определяли в палату и подсоединяли к десяткам аппаратов, лишь бы не дать мне умереть. Он всегда наблюдает, не даёт и секунды, чтоб ощутить себя в уединении, в безопасности. Я же не сопротивлялась ничему. Они хотят во что бы то ни стало сохранить мне жизнь —
— Как ты, Пира?
Этот вопрос он задавал беспрестанно с абсолютно одинаковой интонацией. Гнева нет, да он и ни к чему. Монотонные удары словами по вискам куда сильнее выводят из себя, и он отлично это знает. Успел всё выяснить за полтора года нашего совместного проживания, пока я после интерната работала где попало. Сам не понимает, возможно, что издевается, но даже когда видит, что я готова молить о пощаде, он не прекращает добивать вопросами и своими выводами. И сегодняшний вечер только ещё один аргумент в его дурацкую копилку личных побед. По его мнению, я — сумасшедшая, и место мне далеко не в Бирюзовой армии. Он ведь и правда считает, что я доказала это якобы нам обоим, попытавшись покончить с собой?
Всё просто в его голове. Всё на своих местах, пронумеровано и подписано. Никакой привязки к внешним факторам. Его жизнь протекла бы и без меня вполне успешно, пока моё существование что с ним, что без него пришло бы в упадок. Как фон для его взглядов, удобная декорация, не имеющая права иметь собственное мнение. Слаба ли я, если выбрала такой способ завершить цикл его унижений? Никто не знает, каково это, так почему бы лично мне, и больше никому, не закрыть вопрос так, как попыталась закрыть я?
Он выходил перекусить, меня обследовали, провели все необходимые физические и психологические экспертизы. Он посещал меня с другими санитарами. При мне они сдерживались, но в их глупых лицах всё-таки проглядывал хохот. Они тайно смеялись надо мной при мне же. И это только он дал им повод так себя вести. Почему им смешно? И отчего мне так гнусно? Я всё смотрела им в глаза попеременно, беззвучно искала помощи, поддержки. Но мужчины вышли из моей палаты, тихо друг с другом перешёптываясь. Заканчивал их цепочку ОН, постоянно метая в мою стороны косые самодовольные взгляды. Он ведь и правда гордился, ему удалось сделать то, чего не достигли годы унижений и пыток в интернате. Несравненный психологический насильник, почти поставивший себе памятник в лице моей смерти.
Остаток Отсчёта он сидел рядом, скоблил меня своими допросами, постоянно прикасался к моему изрезанному предплечью и вёл разговоры на отвлечённые темы. Он обсуждал будущие смены в клинике, что он планирует сегодня на ужин. Предложил сходить в бар через неделю, отпраздновать нашу годовщину. Я не выдернула свою изувеченную конечность из его тёплых, но чёрствых лап. Стерпела, сдержала крик, чуть не рванувший из самых глубин моего измученного тела. Я спокойно вдохнула, заранее сформулировав и отполировав мысль, и произнесла:
— Убирайся отсюда.
Он взял перерыв удостовериться, что ему не показалось. Он всегда так реагировал на мою дерзость. Или же на то, что только он один дерзостью и считал.
— Что, прости?
Он наклонился надо мной, чтоб точно оказаться в картинке моих глаз, но я повернулась к окну, где тёмный город разделялся чуть ли не пополам неоновыми огнями высоток центра.
— Убирайся отсюда.
— Ты охуела совсем?
Он не крикнул. Испугался, что сюда прибудет персонал, и его выставят силой. Не посмотрят, что он тоже санитар, пусть и из другой клиники. Он прошипел сквозь зубы, ударил кулаком по койке, чуть задев моё бедро. Прижался ко мне лбом, ртом практически касаясь моих губ. Не успел он снова что-нибудь произнести, как я воспользовалась его собственным оружием и первой повторила одну и ту же фразу.
— Убирайся отсюда.
А ему ничего не осталось больше. Мои вещи он может выкинуть, мне всё равно в Академии выдадут новые. За появившиеся после осмотра отметины на моей коже его сразу отправят в тюрьму, а оттуда прямиком на фронт, где расхваленные умения справляться с больными людьми нигде не найдут применения.
— Убирайся.
Одно слово. Поставлена точка, и самой не верится, что это правда произошло. Хлопок двери…
… хлопок прожилки, и тонкая струя холодного воздуха снаружи настигла моё иссушенное лицо. Руками я разорвала последние слои мяса и выбралась из огромного таракана. Оказалось, что торчу ровно из его задницы, пока та лежит на поверхности Венеры. Сарсур спит, укрытый ночным небом, где звёзды словно куда ярче горят, чем раньше. А вождь всё-таки соврал напоследок, что таракан от этого помрёт. Я спустилась по лапе насекомого, та как трап из воздушного транспорта проводила меня до земли. Я так скучала по этой почве, что готова съесть её, лишь бы доказать преданность и любовь к планете.
Чуть не упала, обессилевшая донельзя. За спиной величественный организм похрапывал, привалившись к небольшой горе. Перед лицом предстала бесконечная пустыня. Я вызвала Элис.
«Да, Пира?»
Электронный голос подрагивал. Энергии не хватало, чтоб сработала полная имитация человеческой речи. Лишние ноты в интонации, помехи как при плохой связи, но моя внутренняя подруга всё-таки прорвалась через отказ систем питания костюма.
— Укажи, куда мне идти?
«В двадцати пяти километрах от тебя находится база «Мидеум». Там ты сможешь найти ночлег, там же и встретишь рассвет. Я отправила запрос, чтоб тебя встретили по пути. Иди туда…»
Элис отключилась, напоследок автоматически указав мне путь через систему наитий. Я подняла из памяти все Отсчёты, что минули с предыдущего заката. Если не ошиблась, то Солнце снова взойдёт менее чем через один Отсчёт. Эта мысль так сильно подстегнула, что я тут же рванула в указанном направлении. Ориентиром взяла дальние сопки, как две сестры вставшие на горизонте.
Да, ноги были в ужасе. Руки повисли канатами. Такие тяжёлые, что гнут тело к земле. В этот раз я и правда не прочь свалиться замертво, но тяга к ещё одной встрече со звездой не даст мне даже уснуть. Не говоря уже о том, чтоб погибнуть без воды и еды. Двадцать пять километров. Целая жизнь, сокращённая до обычной пыльной дороги. Заключительный рывок перед красивым финалом, который я рисовала себе всё это время. Столько слёз и стараний, и всё равно приходится ещё раз доказать Венере, что я достойна встретить новый её оборот.
Температура на поверхности заметно упала. Терраформирование и обогрев со стороны Города заметно исправили стародавние условия, но всё равно мне не хватало тепла. На щеках чуть не лопается кожа, и я прикрываюсь руками, хотя тут даже ветра нет. Надеюсь, меня смогут найти в этих пустошах. Интересно, как на базе восприняли сигнал бедствия от пропавшей без вести? Посчитали ли случайным заблудшим сигналом? Не скинули на помехи, на погрешности старых военных отчётов? Поехали ли они за мной? Не узнаю, пока не встречу другого человека, который наконец-то протянет руку помощи. Которому не надо будет объяснять, как мне было раньше тяжело. Он всё поймёт без слов, посадит в транспорт и увезёт под защиту огромной базы.