Железная маска. Между историей и легендой
Шрифт:
Планы, сохранившиеся в архивах инженерных войск, описания, гравюры, а также рельефный план из коллекции Собора инвалидов{19} позволяют нам составить представление об Эгзиле. Окруженный крепостной стеной с бастионами, комплекс состоял из замка или донжона (главной башни) и нескольких служебных помещений. Донжон прямоугольной формы был фланкирован со стороны итальянской долины двумя круглыми башнями, одна из которых, Большая башня, имевшая также название башня Цезаря (хотя она возникла лишь в Средние века), была крупнее другой. Между башнями простиралось строение, на первом этаже которого размещалось жилище начальника крепости. Там все было просто, лишено комфорта: Эгзиль задумывался как пограничная крепость, а не увеселительное заведение. Внизу, с западной стороны, раскинулся существующий и по сей день городок Эгзиль, со своей романской церковью Святых Петра и Павла и старинными зданиями. Городок этот сохранил живописный шарм альпийской деревни прежних времен.
Когда Сен-Мар в первый раз прибыл в Эгзиль, он встретил там человека, которому предстояло быть его ближайшим помощником в административных делах — королевского наместника
45
Письмо Кольбера Ле Брету от 22 июня 1685 года, BnF, Mss., Fr. 8826, fo 75.
46
Ettore Patria. Un governatore nelle Alpi: Benigno di Saint-Mars tra Pinerolo ed Exilles // Pinerolo, La Maschera di ferro e il suo Tempo. P. 125–127.
47
Giovanni Visentin. S'ebastien Le Prestre-Vauban a Pinerolo // Bollettino della Societ`a storica pinerolese. Pinerolo, 1995. № 1–2. P. 72.
Комиссар дю Шонуа подсчитал затраты, необходимые для устройства на первом этаже башни Цезаря, который имел прямое сообщение с жилищем начальника крепости, камеры для заключенных. Она должна была быть отделена от лестничной клетки тамбуром с двойными дверями и выходить вовне своим единственным окном, имеющим форму бойницы и снабженным двойной решеткой. Получив эту смету, министр выделил Сен-Мару тысячу экю (3 тысячи ливров) для проведения необходимых работ и обстановки своей квартиры.
Как только Сен-Мар получил аванс за новую должность, он поспешил 25 июня информировать своего друга аббата Эстраду, французского посла в Турине: «Я только вчера получил аванс на своей новой должности начальника крепости Эгзиль, на которой мне назначили 10 тысяч ливров жалованья; за мной сохранили также мою роту вольных стрелков и двоих заместителей; я буду стеречь здесь двоих дроздов, которых не называют иначе как господами из нижней башни; Маттиоли останется сидеть наряду с двумя другими узниками. Один из моих заместителей, по имени Вильбуа, будет охранять их, и ему выдан патент на исполнение в мое отсутствие обязанностей начальника цитадели или главной башни…» [48]
48
BnF, Mss., Clairambault, vol. 672. P. 524.
Из своей инспекторской поездки в Эгзиль Сен-Мар возвратился, мягко говоря, не в лучшем расположении духа. Он с первого взгляда заметил все недостатки этой удаленной и унылой крепости, по сравнению с которыми жизнь в гарнизоне Пинероля казалась райским наслаждением! В конце июня он снова приехал туда, чтобы отдать распоряжение о проведении ремонтных работ. 12 июля, накануне очередной поездки в Эгзиль, он информировал министра о том, как собирается организовать охрану своих двоих «дроздов»:
«Чтобы никто не видел заключенных, они не будут выходить из своих камер даже на мессу, а чтобы обеспечить более надежную их охрану, один из моих заместителей будет ночевать в помещении над их камерой, тогда как двое стражников день и ночь, не спуская глаз, станут следить за башней, при этом не видя заключенных и не вступая в разговор с ними, даже не слыша их; эту службу будут нести солдаты моей роты. И лишь исповедник немного беспокоит меня, но если монсеньор сочтет нужным, я дам им кюре Эгзиля, человека доброго и очень старого, которому я от имени Его Величества запрещу пытаться узнавать, кем являются эти заключенные и как их зовут, говорить о них где бы то ни было, получать от них или передавать им какие-либо сообщения, как устно, так и письменно». [49]
49
S.H.A.T., s'erie Al, vol. 672. P. 524.
Тем временем трения с гневливым маркизом д'Эрлевилем продолжались. Уязвленный тем, что его даже не уведомили о поездках Сен-Мара в Эгзиль, он позволил себе несколько едких замечаний в его адрес. Однако Лувуа, который всегда защищал своего любимого протеже, ответил ему, что имеет на сей счет королевский приказ, о котором не обязан отчитываться перед кем бы то ни было. [50]
В Эгзиле ремонтные работы задерживались. Лишь в начале октября 1681 года удалось перевести туда заключенных. Сен-Мар отправился вместе с ними, а также со своими солдатами-мушкетерами и двумя заместителями, оставленными при нем, Жаном де Ла Прадом и Пьером де Мандела, господином де Буажоли. Он быстро осознал, сколь печально его положение. Серость бытия в Эгзиле нагоняла на него хандру. Местный итальянский историк, Этторе Патриа, тщательно изучивший пребывание Сен-Мара в Эгзиле по архивам Турина и Сузы, пришел к выводу, что тот не упускал случая покинуть это унылое место и нередко отправлялся то на охоту, то на прогулку по близлежащим долинам, то с визитом к своему другу Жан Жаку Лоза, исполнявшему от имени герцога Савойского обязанности губернатора Сузы. [51] Даже если он испытывал чувство удовлетворения самолюбивого человека, занявшего высокую должность королевского представителя в этой крепости и окрестных долинах, если ему нравилось изображать из себя важного господина («Мы, господин де Сен-Мар, де Пальто и де Димон, великий бальи, губернатор крепости Эгзиль и окрестных долин…» — так именовал он себя в официальных документах [52] ), то монотонность жизни и суровый климат разочаровывали его. Его переписка с благодетелем-министром показывает нам, как он томился в этом изолированном от мира месте. Он беспрестанно просит разрешения отлучиться на несколько дней, и бдительный Лувуа хотя иногда и позволяет ему это, однако весьма неохотно.
50
Лувуа — д'Эрвилю, 13 июля 1681 года, S.H.A.T., s'erie Al, vol. 656. P. 170.
51
Ettore Patria. Benigno de Saint-Mars, ge^olier du Masque de fer // Il y a trois si`ecle, le Masque de fer… OMAC, Ville de Cannes, 1989. P. 145–151.
52
Ettore Patria. Un governatore nelle Alpi… P. 127.
Сен-Мару предстояло провести в Эгзиле более пяти лет в компании весьма стеснявших его двоих «дроздов», с которыми он делил одну клетку… «Вы можете по своему усмотрению одевать ваших заключенных, — писал ему Лувуа, — однако следует, чтобы одежда служила три-четыре года людям подобного сорта» (письмо от 4 декабря 1681 года). «Люди подобного сорта» — какое презрение! Что поражает в переписке тех лет, так это меры предосторожности, принимавшиеся в отношении двух бывших слуг Фуке, людей заведомо незначительных. В то же время узники, оставшиеся в Пинероле под надзором Вильбуа, мало заботили министра. 2 марта 1682 года он писал Сен-Мару: «Поскольку важно не допустить, чтобы заключенные в Эгзиле, которых в Пинероле называли арестантами из нижней башни, общались с кем бы то ни было, король передает через меня распоряжение вам стеречь их так строго и принимать такие меры предосторожности, чтобы вы могли отвечать перед Его Величеством, что они не разговаривают с кем бы то ни было не только извне, но даже из гарнизона Эгзиля; я прошу вас время от времени докладывать мне, что происходит в этом отношении». [53]
53
S.H.A.T., s'erie Al, vol. 675. P. 36.
На это письмо был дан детальный ответ, к счастью, сохранившийся. «Вы напоминаете мне, монсеньор, — пишет Сен-Мар 11 марта, — что важно, чтобы двое моих заключенных ни с кем не общались. С самого начала, как монсеньор поручил мне командование здесь, я стерегу этих двоих заключенных столь же бдительно, как я сторожил некогда господ Фуке и Лозена, которые не могли похвастаться, что передавали или получали новости с тех пор, как оказались в заключении. Они могут слышать, что говорят люди, проходящие по дороге близ башни, где они находятся, но сами не смогли бы, если бы захотели, что-нибудь передать на волю. Они могут видеть людей, находящихся на горе, расположенной напротив их окна, но их самих никто не может видеть из-за решеток их камеры. День и ночь два стражника из моей роты с двух сторон башни наблюдают за окном заключенных, чтобы они ничего не сообщали на волю и не получали сообщений с воли, и даже случайным прохожим запрещается останавливаться там. Моя комната примыкает к башне (а ее можно видеть только со стороны дороги), и я могу наблюдать все, в том числе и обоих моих стражников, которые, зная об этом, всегда начеку».
Старый форт Эгзиль, как известно, уже не существует, но из окон нового форта, с того места, где была башня Цезаря, еще видна большая дорога, ведущая через горный проход Пьемонта. Обитатели соседних деревень, двигаясь по этой дороге, проходили мимо камеры обоих «дроздов». Было ли им известно о их существовании? Вполне вероятно, что постоянное присутствие у подножия Большой башни двух стражников, окриком поторапливавших прохожих поскорее проходить мимо, возбуждало любопытство. Во всяком случае, нам неизвестно, догадывался ли кто-нибудь о существовании тайны. Из башни доносились наружу разве что звуки псалмов, денно и нощно распевавшихся несчастным Виделем, третьим заключенным, которым был сильно недоволен тюремщик.
«Внутри башни, — продолжает Сен-Мар, — я устроил тамбур с двойными дверями, чтобы проповедник, читающий заключенным мессу, не мог их видеть. Слуги, приносящие заключенным еду, оставляют все на имеющемся там столе, с которого мой помощник потом берет и несет им. Никто не разговаривает с ними, кроме меня, моего офицера, мсье Риньона (исповедник из Пинероля. — Ж.-К. П.), и врача, приезжающего из Прагела {20} , расположенного в шести лье отсюда, да и то беседа проходит в моем присутствии. Относительно их белья и прочих вещей принимаются те же меры предосторожности, которые действовали в отношении моих прежних заключенных». [54]
54
Ibid., vol. 686. P. 216.