Железная мистерия

Андреев Даниил Леонидович

Вскрики

— Мало! Он робок, он трус! — Мало!— Зев — краснобая, а мозг — мула…— Смело карай, депутат! Смело!— Чтобы воронье выше туч взмыло!

Возгласы из времянок

— Бросьте… довольно!.. Долой кровь!— Взялся судить, так добром правь…— Видно, опять норовит вкривь —Тюрьмы заполнить битком вновь?

Еще голоса

— Срам,

кто рычит на Судью псом:Он при Тиране страдал сам.— В тюрьмах свой суп отдавал всем…— Вникните в суть! не в размер сумм!

Главный судья, обращаясь к сопровождающим

Горек удел хитрить и лавировать Между Харибд и Сцилл.Радость — в одном: неусыпно веровать, Что идеал — цел.

Главный Судья покидает балкон.

В бараке странная тишина.

Двое прохожих

— А видели у костров — юродивого? — Видел. Чудно!Осмеивают в народе его И поделом. — НоВезде отыщутся женщины, Чуткие до чудес…— Им все равно, что — жемчуг, Что глина, что Бог, что бес.— Но он заставляет слушать Всех нас другие слои…— Э, бросьте. Заржала лошадь, А вы уж, друзья мои,Готовы поверить в демона, Ревущего где-то в аду.— Понятно: от этого гомона И сам я точно в бреду.

Из барака крадучись выскальзывают несколько фигур. Девушки не видно.

Порыв ветра из радиоактивных пустынь медленно проносится над крышами.

Молодой архитектор, присев на груду битого кирпича

Где-то вот так же заносят пепел и вьюгаЩебень Парижа, руины Святого Петра,И не жаль никому их, и нет задушевного друга,С кем подумать о «завтра»,понять и осмыслить «вчера»…

Двое из народной милиции, входя в барак

Запляшет любой хулиган,Раз двум миллионам — помилование…

Долгая пауза.

Те же двое, выходя на крыльцо

Двенадцать ножевых ранИ, кажется, изнасилование.

Голос Укурмии

Уицраоры Запада, Юга,Кто помог сокрушению ига!Властью новою, данною свыше,Назначаю вам сроки и ноши.

Голоса чужеземных уицраоров

Один

Невольным данником миротворствующего Сам обуздал я свою судьбу.

Другой

Язвимый жалом страстей упорствующих, Свой

зев кусаю — убить алчбу.

Третий

Влачусь, послушный приказу царствующего, Не смея плетью вжечь знак рабу.

Укурмия

Вы — гонители Велг, вы — их стражи.Едините ж усилия строже!Каждый глыбу отломит от кряжа,Обоймет ее крепче и туже.

Уицраоры

— Откалываю скалу незыблемую Ох, тяжела. Ох, высока!— Поднимаю громаду вздыбленную — Два шага, Три шага.— Опускаю ношу зазубренную В щель врага, В дом врага.

В трещину, пересекающую город, вдвигаются одна за другой циклопические плиты. На месте трещины — площадь и проспект, совершенно гладкие.

Крики в народе

— Песку бы! цемента! гравия!..— Заклепана пасть Везувия…— Но, Боже… какою кровию!— Ценой какого бесславия!

Главный судья, теперь — Председатель учредительной комиссии, открывая заседание в развалинах дворца

Достопочтенные господа Члены! С разных концов страныСъехались мы в эти древние стены Доблестной старины.Чтобы народ в дни глада и мора Глубже не смог пасть,С помощью освободителей мира Нам вручена власть.Мы — представители разных партий, Мнений, платформ, каст,И небывалый узор на карте Общий наш труд даст.

Фырканье в бараках

— Брехун без роду, без племени.— Фантом переходного времени.— Марионетка без знамениВ период всемирной темени!

Сотрудник Экклезиаста, теперь — Воспитатель, в крошечном училище, среди группы ребят

Наш мир — это код. Все фактыНельзя перечислить в речи ведь,Но если делать вот так-то —Материя станет просвечивать.

Один из ребят

Просвечивать? Точно стекла?

Воспитатель

Отчасти. Сначала блекло,А дальше, с теченьем дней —Торжественней и ясней.Когда с души нашей сорваноБезверье, слепое как мания, —Раскроются новые органыДуховного воспринимания.Уже и теперь для некоторыхМерцают в узкие щелиИные просторы и недра,И духи в светлейшем теле.Среди природы — успешнееМожно решить задачу,И в первое ж утро вешнееМы переедем на дачу.