Железная пыль
Шрифт:
– А слабо другой дом выстроить, собственный, а не зариться на чужое?
– скривился один из братьев.
– Не успели бы, - жёстко произносит генерал и продолжает: - Не в моих правилах распинаться перед простыми обывателями, но сейчас, к сожалению, мы вместе, так сказать одна большая дружная семья, - женщина в гневе сплюнула.
– Да-да, одна семья, - повторился генерал, - и все кто не с нами могут уходить прочь. Но я не советую, это будет неправильным решением. Я, с Юрием Ивановичем, на пороге дома недавно воздухом дышал, и знаете, кое-что увидел. Не буду тянуть кота за яйца, перейду к существу предмета. Действительно, всякие
У женщины округлились глаза, и она лихорадочно перекрестилась.
– Верующая?
– склонил голову генерал.
– Для себя ты правильно поняла, а у нас своя теория, но не буду вдаваться в подробности. Одно скажу, жить нам станет невыносимо сложно, и если кто-то будет ещё способствовать этому ... мы его изгоним прочь. Вы поняли, молодые люди?
– обернулся он к братьям.
– Брешите всё, - не поверил старший из них.
– Молчи!
– неожиданно накинулась на него мать.
– Это легко проверить. Потапович, выведи ребят на улицу.
– Я не открою дверь, тот зверь был совсем рядом!
– воспротивился Юрий Иванович.
– Неужели правда?
– прораб в тоске обхватил седую голову.
– Я не привык врать, - жёстко отвечает генерал.
– С этого дня ввожу ночное дежурство, в охране дома будут задействованы все. Второй этаж уязвим, если мы легко проникли, то и хищники могут.
– Хищники?!
– сильно вздрогнула женщина и затравленно оглянулась на своих детей.
– Тебя как звать, - генерал устремил на неё тяжёлый взгляд.
Она не смогла его выдержать, неожиданно уткнулась в ладони и зарыдала: - Неужели нельзя было его убивать?
– Ты прекрасно понимаешь, он бы выполнил угрозу, порядочной сволочью был твой муж. Да и не любила ты его, и детей он своих ненавидел.
– Неправда, он любил нас.
– Но странною любовью, - фыркнул Вадим.
– Не ваше дело!
– вспылил старший брат и покраснел от гнева, но неожиданно подаёт голос младший: - Он часто нас бил ... и тебя тоже ... мать.
– Помолчи!
– в сердцах всплеснула она руками.
– А в больнице ты лежала ...
Генерал нахмурился: - Хватит семейных разборок! Если вы с нами, обеспечим охраной, иначе - изгнание.
– Меня Алевтиной Фёдоровной звать, - тусклым голосом произносит женщина.
– Будешь вести хозяйство, - кивнул генерал, - перебирайтесь из подвала на первый этаж, выберешь себе отдельную комнату, а твои сыновья будут жить со строителями. Они умеют работать руками?
– Мы этот дом от первого кирпичика возвели!
– вспыхнул от негодования старший из братьев.
– Прекрасно. Идёте в подчинение к Георгию Трофимовичу, он у нас прораб.
– Остап, ему только двадцать три, а Яше ещё восемнадцать не исполнилось, - тяжко вздохнула женщина.
– Очень хорошо, мужики уже взрослые, будут наравне со всеми нести охрану дома и периметра вокруг него, - удовлетворённо улыбнулся генерал. Атмосфера взаимоотношений несколько стабилизировалась, хотя за Остапом и Яшей следует приглядеть, что бы ни говорил их отец, но внешне они похожи на него.
Ночь в разгаре, на улице творится настоящая вакханалия. Хлынул такой силы ливень, что кажется, начался Всемирный потоп, трескучие громовые
Вадим замер у окна на втором этаже, и в узкую щель выглядывает во двор. В луже у забора плавает труп боксёра, странно, но он притягивает взгляд. Капитан ловит себя на мысли, что чего-то ждёт, будто рыбак, наблюдающий за поплавком. Гадостное состояние. Вадим поёжился, крепче сжал импровизированное копьё - древко от лопаты с остро заточенным концом. Смешное оружие, но в руках спецназовца достаточно страшное, он мог бы одним ударом загнать этот деревянный кол до самого хребта.
Молний столько, что иной раз становится светло как днём, в эти промежутки офицер особенно пристально вглядывается в ночь, но пока ничего не замечает. Может генерал пошутил насчёт каких-то животных, но вроде за ним такое не водится, ерундой не страдает. Вероятно, ливень всех разогнал по норам, и славу богу. Вадим чуть расслабился, положил копьё рядом, вытер об куртку вспотевшие ладони, хотел было спустится вниз, но краем глаза заметил вытянутую тень у корявого дерева. Офицер вновь прильнул к щели, пытаясь рассмотреть непонятный силуэт. Это явно не животное, может вытянутый куст, растёт уже много лет и в ус не дует, Вадим разозлился сам на себя за пустые страхи, хотел отвернуться, но тень двинулась в направлении трупа боксёра.
Гл.5.
Небо стремительно затягивается чёрной мглой, солнце уже неспособно прорвать лучами мощную облачность, становится темно и холодно. Новоиспечённый лидер, мужчина крепкого телосложения, выпучив глаза от неприятного предчувствия, с упрямством дурного осла тянет группу выживших за собой. Их больше десяти человек, а было пятьдесят, когда они напуганные терактом ринулись из Скельской пещеры. Большая часть погибла. Взрывалось всё, землетрясение качало горы, из появившихся трещин выплёскивалась раскалённая лава, молнии гвоздили землю, срываясь с абсолютно ясного неба. Затем всё стихло, но клубы чёрного дыма плотно заволокли пространство. Тот мужчина, который нёс ахинею про солнечную вспышку, убедил немногих с ним остаться, а большая часть решила поймать попутный транспорт и вернуться в город.
Сейчас группа людей идёт по искорёженной стихией дороге, часто перепрыгивая через трещины, старательно обходя обугленные строения и ямы. Странно, но не видно ни одного автомобиля, а их должно быть немало.
Мужчина с куцей бородкой догоняет лидера, нервно трогает его за плечо и, заикаясь, - спрашивает: - Господин Мишин, вы точно ув-верены, что мы уедем на автомобиле?
– Вот выйдём из села Орлиного на трассу, там точно поймаем попутку, - лидер попытался говорить твёрдо, но голос всё же дрогнул.
– С нами женщины, они выбились из сил и очень хо-олодно, может, стоило остаться ... с ними, хотя бы до утра, так сказать, до выяснения всех причин, э-э-э ... апокалипсиса.
– Какой, нахрен, апокалипсис!
– взорвался лидер.
– Произошло землетрясение со всеми вытекающими последствиями.
– Вы точно уверены, что это просто сильно по-отрясло землю и всё?
– Отстань, дурак!
– Господин Мишин, не надо оско-ор-блять!!!
– вздёрнул куцую бородку тщедушный мужичёк.