Железная звезда
Шрифт:
— Черт побери, ты хочешь свести меня с ума? — рявкнул Писарро. Он выхватил шпагу и яростно рассек воздух.— Если ты не заткнешься, я покрошу тебя на кусочки!
— О-о,— протянул Таннер.— Это уже чересчур для диалектической беседы.
— Друг мой, у меня и в мыслях нет раздражать тебя,— мягко сказал Сократ. — Я просто пытаюсь разобраться.
— Ты глупец!
— Несомненно, так оно и есть, я уже признавал это несколько раз. Что ж, если хочешь пустить в ход свой меч — давай. Но не думаю, что у тебя получится.
—
— Я действительно глуп,— сказал Сократ.— Я знаю ничтожно мало. Но всегда стремлюсь глубже познать мир или хотя бы постичь что-то в себе самом.
Писарро пристально посмотрел на него:
— Нет. Меня не проведешь. Старик, я немного разбираюсь в людях. Я понял твою игру.
— Что же это за игра, Писарро?
— Я вижу твое высокомерие. Вижу, что ты считаешь себя величайшим мудрецом в мире, призванным ходить и поучать жалких драчливых дурней вроде меня. Ты выставляешь себя глупцом, чтобы обезоружить своих противников, а потом унизить их.
— Один—ноль в пользу Писарро,— сказал Ричардсон.— Он таки заметил уловки Сократа.
— Может, он читал Платона,— предположил Таннер.
— Писарро не умел читать.
— То было раньше. А мы говорим о сейчас.
— Невиновен,— тоном судьи провозгласил Ричардсон.— Дело только в его крестьянской проницательности, и ты это прекрасно знаешь.
— Да это я так...— Таннер подался вперед, вглядываясь в голокамеру.— Боже, как удивительно наблюдать за их спором! Они кажутся совершенно настоящими.
— Так оно и есть.
— Нет, Писарро, я отнюдь не мудр,— сказал Сократ.— Но даже при всей своей глупости я могу быть не самым последним из мудрецов.
— Так ты думаешь, что умнее меня, да?
— Откуда мне знать? Сначала расскажи о своей мудрости.
— Я достаточно умен, чтобы начать жизнь свинопасом, а закончить наместником Перу.
— О, тогда ты, должно быть, очень мудр.
— Думаю, да,
— Но ты все же убил мудрого правителя, ибо он был недостаточно мудр, чтобы поклоняться Богу так, как ты хотел. Мудро ли ты поступил, Писарро? Как народ воспринял известие об убийстве своего правителя?
— Они подняли мятеж против нас. Разрушили собственные храмы и дворцы, и спрягали от нас золото и серебро, и сожгли мосты, и ожесточенно бились с нами.
— Как ты думаешь, а не лучше ли было не убивать его? Он мог быть полезным.
— В конце концов мы покорили их и обратили в христианство. А именно этого мы и добивались.
— Но этого же можно было добиться и другим, более мудрым способом?
— Возможно,— нехотя признал Писарро.— Но у нас, так или иначе, все получилось. А это главное, согласен? Мы справились с задачей, пусть даже был лучший способ. Это ангелы делают все идеально. Мы же не ангелы, но добились того, чего хотели, и да будет так, Сократ. Да будет так.
—
— Согласен.
— Великолепная игра!
— Интересно, кого бы пустить в нее играть следующим? — промолвил Ричардсон.
— Интересно, как это можно использовать, если отбросить в сторону игры? — откликнулся Таннер.
— Позволь мне рассказать один случай,— попросил Сократ.— Однажды Дельфийский оракул сказал моему другу: «Нет никого мудрее Сократа». Но я очень сомневался в справедливости этого утверждения. Меня удивили эти слова, которые, как я знал, были очень далеки от истины. И я решил поискать человека намного умнее меня. Жил в Афинах политик, известный своей мудростью, и я пришел к нему и задал множество вопросов. Послушав его, я пришел к выводу: хотя многие люди, и особенно он сам, считали этого политика мудрецом, он отнюдь не был мудр. Он только мнил себя мудрецом. И я понял, что, вероятно, более мудр, чем он. Ни он, ни я не знали ничего действительно стоящего. Но он не знал ничего и думал, что знает. Я тоже ничего не знал, но не считал себя сведущим. И хотя бы в этом я был мудрее: я не думал, что знаю то, чего не знал.
— Ты хочешь осмеять меня, Сократ?
— Друг Писарро, я испытываю к тебе лишь глубочайшее уважение. Но дай мне договорить. Я пошел к другим мудрецам. Они тоже были уверены в собственной мудрости, но не смогли дать ни одного вразумительного ответа. Те, кто слыли величайшими мудрецами, вовсе таковыми не оказались. Я пошел к знаменитым поэтам и драматургам. В их произведениях была мудрость, потому что их вдохновили боги, но сами поэты и драматурги не были мудры. Я пошел к каменотесам, гончарам и прочим ремесленникам. Они были искусны в своем деле, но большинству из них казалось, что это делает их мудрыми во всем. Однако они заблуждались. Я продолжал поиски, но не мог найти ни одного настоящего мудреца. Так что оракул, может, и был прав: хоть я и невежда, но нет человека мудрее меня. Оракулы зачастую правы, хотя их слова не всегда важны. Думаю, пифия имела в виду, что среди людей вообще нет мудрецов, а мудрость присуща только богам. Что скажешь, Писарро?
— Скажу, что ты большой дуралей, да и настоящий урод к тому же.
— Ты говоришь правду. Значит, все-таки ты мудр. И честен.
— Честен, говоришь? Я на это не претендую. Честность для дураков. Я лгал, когда было нужно. Я мошенничал. Я не держал слова. Учти, я этим не горжусь. Просто иначе в этом мире ничего не достичь. Думаешь, я хотел всю жизнь убирать за свиньями? Я жаждал золота, Сократ! Я жаждал власти над людьми! Я жаждал славы!
— И ты получил все это?
— Получил.
— Ты удовлетворен, Писарро?
Писарро пристально поглядел на Сократа, а потом скривил губы и сплюнул:
— Все это оказалось никчемным.
— Ты так думаешь?
— Да, никчемным. У меня нет иллюзий на этот счет. Но все же лучше, когда они есть, чем когда их нет. Вся наша возня тщетна, старик. Чего бы мы ни добились — все равно умрем, честные и негодяи, короли и шуты. Жизнь — обман. Нам говорят: борись, завоевывай, хватай — а для чего? Зачем? Чтобы несколько лет пускать пыль в глаза. А потом все уходит, будто никогда и не было. Говорю тебе — обман.