Железное сердце
Шрифт:
– И все это из-за одного советского снайпера, - говорил один из солдат батальона Крамера, приятель покойного Шульца, получая вместе с другими шнапс перед атакой.
– Чуть не целая дивизия с артиллерией и танками. Я проходил вчера мимо штабного блиндажа и сам слышал, как генерал...
Артиллерийский залп и команда приготовиться к атаке прервали его слова.
Немцам удалось продвинуться не более километра. Наступление было остановлено, а наступавшие отброшены назад. После этого советские войска сами перешли в наступление - и на этом и на соседних участках - и это, повидимому, давно подготовлявшееся и неотвратимое движение вперед продолжалось два долгих месяца...
* * *
Комендант лагеря майор Крашке,
Перед майором стоял среднего роста человек с острым носом и морщинистым лицом. Он был бос, лохмотья заменяли ему одежду. Взгляд глубоко запавших глаз бегал по углам комнаты, останавливаясь на предметах, лежащих на столе. Человека только что избили - прежде, чем привести сюда.
– Вы Петров?
– спросил комендант.
– Да...
– А вы не знаете снайпера Петрова? Может быть, это... э-э... ваш... брат?
– Петровых очень много. Это одна из самых распространенных русских фамилий.
– Знаю. Ваша профессия?
– Я... часовой мастер...
– Гм! Допустим! А скажите, пожалуйста, господин часовой мастер, с этим, механизмом вы, случайно, не знакомы?
Комендант встал, быстро прошел в угол и сдернул чехол с чего-то лежавшего на полу. Были видны какие-то изогнутые трубки с раструбами и длинный ружейный или пулеметный ствол с ребристыми стенками.
Человек в лохмотьях от неожиданности вздрогнул, но тут же овладел собой.
– Русские называют этот - аппарат "снайпер Петров", - продолжал комендант.
– Условное обозначение. По-немецки это будет автоснайпер, снайпер-автомат. Ну, знаком вам этот механизм, господин Петров? Кстати: это - ваша фамилия или, может быть, тоже условное обозначение? А?
Тот, кого называли Петровым, молчал.
Комендант не торопил свою жертву. Он вернулся к своему месту. Два эсэсовца стояли по краям стола, оберегая плетку и пистолет коменданта, готовые, кинуться в любой момент на пленного.
– Вас нашли без памяти на земле недалеко от "снайпера" Петрова, - говорил между тем майор Крашке.
– Вы были, повидимому, контужены. Присутствие штатского человека на передовых позициях и на том именно участке, где русские испытывали новое оружие, сами понимаете, очень подозрительно. Может быть, этот аппарат имеет часовой механизм, и вы были приглашены как часовщик?
Петров продолжал молчать.
– Хорошо, - сказал Крашке, как будто полностью удовлетворенный этим молчанием.
– Должен вам сказать, что эта машина, находясь в засаде, в течение десяти дней уничтожила более пятидесяти германских солдат. А когда наши войска перешли в наступление, чтобы захватить вашего тезку, он стрелял точно, взбесившийся пулемет, и ни одна пуля не пропала даром. Он никогда не промахивается, этот автомат! Вы видите, я не делаю от вас никаких секретов. У меня нет оснований сомневаться, что вы когда-нибудь выдадите, наш разговор...
Смысл последних слов был понят пленным. Он покосился на коменданта и стоявших около эсэсовцев.
Майор Крашке заметил произведенное впечатление и внешне спокойно добавил:
– Я, конечно, имею в виду ваше сотрудничество с германской армией, на которое мы рассчитываем. Дело в том, что этот чрезвычайно интересный механизм не совсем... исправен. После того, как мы захватили его в свои руки, нам пришлось очень спешно... э-э... эвакуировать его. И он несколько пострадал при этом. Конечно, германские инженеры поняли принцип действия русского изобретения. Это - сочетание портативного звукоулавливателя с автоматическим ружьем. Звукоулавливатель сам направляется на источник звука, пока сила тока во всех ветвях не сравняется. В этот момент происходит выстрел из ружья, прицельная линия которого совпадает с осью звукоулавливателя. А источником
Петров, внимательно следивший за выражением, лица коменданта, переступил с ноги на ногу.
– Ну?
– сказал Крашке поощряюще.
– Не понимаю, - хриплым голосом пробормотал Петров.
– Я часовщик... Этот аппарат мне незнаком. И, кроме того, он не представляет для вас секрета, как вы говорите. Не понимаю, чем могу...
– Ну хорошо, - примирительно сказал комендант - я открываю свои карты. Но и вы, я надеюсь, как человек умный, отбросите вашу маску. Этот очень остроумный прибор - вы видите, я отдаю должное его конструктору!
– имеет тонкую настройку. Он реагирует только на работу сердца, а на все другие звуки нет. Далее, когда человек находится за укрытием, автомат не стреляет. Но стоит высунуться - и пуля летит в сердце. Повидимому, требуется какой-то минимальный ток, который приводит спусковой рычаг в действие. Весь этот механизм настройки непоправимо поврежден. Он взорвался, когда руки германских солдат дотронулись до автомата. Подозреваю, что это было устроено нарочно. Самоликвидатор часто применяется для уничтожения секретной техники, чтобы она не попала в руки противника. А без механизма настройки вся эта штука, - комендант взглянул в угол, - как вы знаете не хуже меня, - простая груда железа.
Легкая тень удовлетворения показалась на измученном лице заключенного.
– Мне неприятно вас огорчать, - продолжал 'между тем Крашке.
– но чем больше поврежден механизм, тем хуже для вас. Потому что именно вам придется восстанавливать его. Вы понимаете, что я не зря веду с вами такой долгий разговор. Русский изобретатель все предусмотрел, но он не мог рассчитать, что в наши руки попадет, такой умелый часовой мастер! Теперь все зависит от вас, в том числе и ваша собственная судьба.
Комендант выжидающе смотрел на русского. Казалось, 'он читал его мысли.
В глубоко запавших глазах пленного, с трудом державшегося на ногах после контузии и побоев, майор Крашке прочел ту же неукротимую ненависть, которую он всегда видел в глазах раненых русских солдат и офицеров, попадавших в его лагерь. Комендант понял, что и этот русский не представляет исключения, и что он так же не добьется от него согласия, как и от тех, что проходили перед ним раньше. И рука его машинально, привычным, заученным движением сама потянулась к лежавшей на столе плетке. Но раньше, чем пальцы коменданта нащупали лоснящуюся кожаную рукоятку, его глаза скользнули по бумажному листу, лежавшему перед ним.
Еще и еще раз рассматривал майор Крашке этот полученный полчаса назад листок с большим черным орлом в левом углу и замысловатой подписью в конце отпечатанного на машинке текста. Глядя на эту подпись, майор испытывал желание почтительно вытянуться - так высоко стояло подписавшее бумагу начальство.
"... Не причинять пленному ни малейшего вреда..." - Крашке невольно покосился на стоявших у стола эсэсовцев, увидел свежие кровоподтеки на лице заключенного.
– "Комиссия прибудет не позднее"... Следовательно, - в его распоряжении еще четыре дня. Если бы за это время русский восстановил автоснайпер, то не комиссия, а он пожал бы все плоды. Давно обещанный железный крест, внезапно ускользнувший от него после недавнего побега трех советских офицеров, снова померещился в воображении майора Крашке. Но как добиться согласия от этого русского? В раздумье комендант встал из-за стола и сделал несколько шагов по комнате. Взгляд его остановился на груде обломков - остатков автоснайпера. Он подошел ближе и поднял наиболее уцелевшую и довольно крупную часть конструкции цилиндрической формы. Изнутри этого цилиндра выпала небольшая деталь, которую Крашке едва успел подхватить.