Железное сердце
Шрифт:
– А голые запястья?
– Никогда. Только покровитель видит обнаженные запястья женщины. Это считается очень интимным.
– Ток сейчас на тебе нет перчаток.
– Ты сам сказал, что тебе не нужна моя кровь.
Уилл помрачнел. Лена прислонилась к спинке кушетки, играя с его рукавом.
– Тебя, наверное, больше заинтересует разница между правом на кровь и правом на плоть, – прошептала она.
Мышцы его руки чуть дернулись.
– Об чем это ты?
– Женщина предлагает свою кровь покровителю, когда становится его трэлью в обмен на защиту и пропитание. А вот с
Уилл посмотрел на Лену.
– Что невозможно без ее согласия, – тихо добавила она, зная, что ступила на опасную почву. – Плотские права она может предоставить добровольно. Возможно, это тебя больше интересует? – Наклонившись, Лена облизнула губы, и вервульфен тут же опустил на них взгляд. – А тебе хочется плоти, Уилл?
Он отшатнулся и жестко спросил:
– А ты предлагаешь? Потому что там, откудова я, мы эт называем по-другому.
– Ты путаешь разные понятия. Плотские права даются добровольно. Всего лишь ради удовольствия.
Уилл покраснел и сунул руки в карманы.
– И как покровитель узнает, шо их предложили?
Лена вскинула бровь и провела пальцем по гладкой ключице.
– Она приходит к нему обнаженной в кровать.
Уилл зашипел на это наглое заявление. «Интересно, представил ли он себе то же, что и я?» От этой мысли Лена затрепетала.
– Обычно об этом не говорится, но помимо уроков этикета, шитья и музыки, молодым девушкам часто… намекают… как доставить удовольствие мужчине, если вдруг захочется предоставить ему плотские права.
Не то чтобы она многому научилась, прежде чем отца убили, а ее потащили в Уайтчепел. Но Уиллу не стоит об этом знать.
Он прищурился:
– Уверен, что об энтом надо говорить тока с самим покровителем.
– Правда. Я просто дразню тебя, – пожала плечами Лена.
– Опять игры, – пробурчал Уилл с отвращением. Затем встал, сцепил руки за спиной и принялся вышагивать по коврику перед кушеткой. – Те стоит преподать урок, чо мужик в моем мире делает с зарвавшейся девицей.
– Ты не посмеешь. – Лена не собиралась бросать вызов, понимая, что нельзя заводить вервульфена слишком далеко. Она прекрасно знала: он отойдет в ту же секунду, как в игре появится намек на сексуальность.
Уилл повернулся, и их взгляды встретились.
– Не посмею?
Он наклонился, оперся на кушетку по обе стороны от Лены и просунул колено между ее ног, раздвигая бедра и сминая юбки. Она застыла, когда он сжал локон черных волос, упавший на ее плечо.
– Все энти игры… А че ты сделаешь, ежель играть буду я?
В венах Лены забурлило волнение. Уилл никогда не флиртовал с ней в ответ.
– Не говори мне, что я наконец достала тебя до печенок.
– Скорее, играешь на нервах. – Он осторожно погладил ее волосы, затем запустил руку в кудри, красиво уложенные на затылке. Склонил к ней лицо. Их дыхание смешалось. Возбуждающе близко.
Лена осознала: ее поймали в ловушку. Сжав рубашку Уилла в кулаке, она уставилась на него. Он смотрел сурово, почти жестоко. Вдруг ей перестало нравиться происходящее.
– Отпусти меня, – прошептала Лена.
– Почему? Разве ты не энтого хотела? Моих рук на своем теле? Разве не заради энтого играла последний час? Я перешел границы? Или говори начистоту, или я заведу твою забаву, куда ты не собиралась.
Одно слово. «Да». Одно слово, и он это сделает. Но встретившись со стальным взглядом в невероятных глазах, Лена поняла, что Уилл не шутит. Когда это перестало быть игрой? Чем-то больше невинного флирта?
«Хм, ставлю сотню фунтов, что ты ошибаешься, – прошептал в ее голове голос Адель. – Что в следующий раз он тебя поцелует».
Так да или нет? Сердце колотилось в груди. Однажды Лена поцеловала Уилла. Заигралась. Но его сообщение ясно как день: больше он такого не потерпит. А в глубине души Лена боялась выводить все на новый уровень.
Она не настолько отважна: если для него их поцелуй ничего не значит, если Уилл ею воспользуется и беззаботно отбросит, то это не пройдет для нее бесследно.
– Нет.
Он закрыл глаза:
– Больше ниче такова. Хватит на седня игр и уроков. Да они и так не особо полезны.
Уилл отпустил ее и выпрямился.
Лена разозлилась. Ее все еще трясло. Какое-то странное ощущение, словно мир крутился все быстрее, а она за ним не поспевала.
– Уроки не бесполезны. Я пытаюсь помочь, однако тебе плевать на все, что я говорю.
– Эшелон все равно мя не примет. Они хотят Зверя, и я им его предоставлю. – Уилл бросил ироничный взгляд на Лену, расправляя рукава.
Она с трудом села. Юбки помялись, эмоции захлестывали. Уилл взял их маленькую забаву и перевернул все с ног на голову. Раньше он отвечать не осмеливался. Лена годами его подкалывала, а Уилл ее игнорировал… Тогда казалось, что самое худшее – его притворство, словно ее не существует, но Лена ошиблась. Хуже всего – ответить тем же, совершенно уничтожить ее защитные барьеры, а потом стоять, будто случившееся и вполовину не задело его так сильно, как ее.
– Значит, в этих уроках нет нужды, – сказала она. Изумительно, что голос едва дрожал.
Уилл застыл, застегивая рукав.
– Нет нужды, поэтому можешь больше сюда не приходить и не надо сопровождать меня в обществе.
Вервульфен задумался, но потом угрюмо ответил:
– Нет, я продолжу.
– А зачем мне тратить попусту время? – Лена сумела подняться, расправила юбки и пригладила лиф. Быстро взглянув в зеркало, заколола выбившиеся из прически волосы и воткнула шпильки на место, чувствуя на себе взгляд Уилла.
Кожу покалывало. Черт его возьми.
– Ты не слушаешь, что я говорю, высмеиваешь все правила общества и мои усилия, – продолжала Лена, пытаясь не обращать внимания на ощущения. Кожа вдруг стала тесной и зудела. – А знаешь, что самое худшее, Уилл? Ты позволяешь им видеть в тебе зверя. – Она повернулась к нему лицом. – Делаешь все, чтобы подтвердить свою репутацию, образ, а потом презираешь их за то, что они смотрят на тебя свысока.