Железный кулак
Шрифт:
«Ну, нет! Так дальше не годится!» – яростно подумал я. Стиснув зубы, кувыркнулся в сторону и разрядил остаток обоймы в бензобак «Мерседеса». Машина исчезла в ослепительно-яркой вспышке взрыва. По двору заметалась вопящая фигура в охваченной пламенем одежде. «Попался, змей поганый!» – удовлетворенно пробормотал я, встал, пошатываясь, перехватил обеими руками автомат и короткой очередью от бедра уложил убийцу наповал. Потом, кое-как переведя дыхание, побрел к дому. Очугуневшие ноги слушались крайне неохотно. Голова кружилась, каждый шаг давался с большим трудом. Спустя долгий промежуток времени я все же добрался до особняка и тяжело поднялся на крыльцо. За входной дверью, в холле распластался второй хохол, убитый одним-единственным выстрелом в сердце. На усатой физиономии застыло изумленное выражение. Очевидно, смерть застигла его врасплох. Валентину я обнаружил в столовой. Она висела на крюке от люстры: вываленный наружу, прокушенный язык, налитые кровью, выпученные глаза. На полу опрокинутая табуретка, а прямо под ногами удавленницы большая лужа мочи [31] . Заказ Калача на «самоубийство» оставался в силе. А трупы УНА-УНСОвцев, не появись я так некстати, киллеры попросту бы закопали в лесу. Следы крови тщательно бы отмыли. И все шито-крыто!
31
В силу определенных физиологических причин удавленники, умирая, писаются и какаются. Крайне неэстетичная смерть. Впрочем, смерть никогда и не бывает эстетичной, разве что в кино!
– Финита ля комедия! – устало прохрипел я и… жестоко просчитался! Во двор на бешеной скорости влетели две машины. Из них выскочили четверо чеченцев и, заметив мой силуэт в освещенном окне, усердно застрочили из автоматов. Одна из пуль впилась мне в левое плечо. Упав на пол, я выполз из столовой, вскарабкался вверх по лестнице и залег на площадке между первым и вторым этажами с твердым намерением отстреливаться, пока жив.
– Поганые чурки, – пытаясь удержать ускользающее сознание, шептал я запекшимися губами и целился из «ТТ» сквозь сгущающийся мрак в дверной проем. – Не тяните резину! Идите к папочке, волки позорные! Хоть одного мерзавца с собой прихвачу!!!
Будто услышав мои призывы, в особняк по-хозяйски ввалился крепкий чечен с автоматом «Борз». Вялым пальцем я дважды нажал спусковой крючок. «Джигит» ткнулся головой в живот мертвому УНА-УНСОвцу, немного подергался и затих. Оставшиеся на улице возбужденно загалдели. Надо полагать, обсуждали план дальнейших действий, просчитать который не составляло особого труда. Двое ведут отвлекающий огонь по лестнице (не подставляясь под ответные пули и не стремясь обязательно попасть), а третий (главное действующее лицо) потихоньку подбирается с тыла и приканчивает вашего покорного слугу. Схема, в принципе, элементарная, на дилетантов рассчитанная. Будь я в лучшей форме, она бы у них ни за что не сработала, но… силы мои окончательно иссякли, мрак сгустился до предела, тело перестало повиноваться, пистолет выпал из ватной руки.
– Господи, прими мою душу грешную! – прошептал я, приготовился к переходу в Мир Иной, но тут неожиданно в усадьбу ворвались оперативники ФСБ и в считанные секунды обезвредили застигнутых врасплох «детей гор». Двоих убили, третьего ранили. (Об этом я узнал позднее.)
– Серега, ты живой?! Как твое здоровье?! – подбежав ко мне, взволнованно спросил полковник Сенцов.
– Вскрытие покажет, – вымученно сострил я. И потерял сознание…
Эпилог
20 января 2002 года.
Г. Н-ск.
Клиника ФСБ.
– Сема Котов от пережитых потрясений начал писаться по ночам в постель, зачастил на приемы к невропатологу, а к злополучному гольф-клубу, где познакомился, на свою беду, с господином Тюриным, на пушечный выстрел не подходит, – с улыбкой сообщил Сашка. Облаченный в белый, стерильный халат, он сидел на стуле. Я полулежал на койке в той самой отдельной палате, обещанной мне румяным доктором в очках после покушения у ресторана. – Ну а ты, Сережа, как? Рана сильно болит?
– Средне, – поморщившись, ответил я. – Но, по крайней мере, работать не мешает. Правая рука, слава Богу, цела, и рукопись почти закончена. Дня через два можешь забирать.
Мы закурили по сигарете.
– В крутой ты переплет попал, братан! – сделав несколько глубоких затяжек, серьезным тоном сказал Сенцов. – В натуральное гадючье гнездо влез. Буквально чудом жив остался!
– Кому суждено быть повешенным, тот не утонет, – философски заметил я. – Наглядный пример – мадам Тюрина! А мне, судя по всему, не грозит ни то, ни другое. Я однозначно подохну от скуки, выслушивая твои нудные наставления о необходимости «соблюдать осторожность и не лезть на рожон»!
– Тьфу, дурак! – рассердился Сашка. – Все тебе хихоньки да хахоньки!
– Остынь, дружище, – миролюбиво посоветовал я. – Расскажи лучше о Калаче. Кто он и на кой ляд ему сдалась Валентина?
– Калачев Виктор Григорьевич, тысяча девятьсот пятидесятого года рождения. Высокопоставленный чиновник городской администрации. Подозревается во многих грязных делах, в том числе в организации ряда заказных убийств. Тесные связи с криминальными и коммерческими структурами! – словно справочный аппарат оттарабанил Сенцов и добавил после непродолжительной паузы: – Согласно показаниям Метелкина, Тюрина крупно нагадила Калачеву в финансовой сфере. Подробностей он не знает, и мы вряд ли узнаем. Сию тайну Виктор Григорьевич унес с собой в могилу!
– В могилу? – удивился я.
– Именно, – подтвердил Сенцов. – Вчера, девятнадцатого января, в семнадцать часов сорок пять минут в машине господина Калачева сработало мощное взрывное устройство. Пострадавших, кроме самого чиновника, нет. Ведется расследование… Похоже, бесперспективное. – Сенцов как-то странно усмехнулся.
– А наркодельцы? – поинтересовался я.
– Ну, здесь ты нам здорово помог! – оживился Сашка. – Особая благодарность за господина Метелкина. Колется, сучонок, аки гнилой орех. В ближайшие дни распутаем всю цепочку. Уцелевший чечен тоже не молчит, дает исчерпывающие показания… Кстати, по полученной от него информации, чеченцы не имеют никакого отношения к стрельбе у ресторана. Выходит, стреляли не в тебя.
– А в кого?! – встрепенулся я.
– Нас там было двое, и если целили не в тебя, то, значит, в меня, – невозмутимо пояснил Сенцов.
– Кто-о-о?! – заскрежетал зубами я.
– А пес его знает? – равнодушно пожал плечами Сашка. – Врагов много. Работа такая! Даст Бог, разберемся со временем…
– Послушай, Саша, тебе необходимо соблюдать осторожность… – с тревогой в голосе начал я, но, перехватив ехидный взгляд Сенцова, сконфуженно умолк.
Затем мы оба одновременно расхохотались…