Железный Макс
Шрифт:
— Увидел перед собой Яну. — продолжил Гена уже сдавленным и затихающим голосом, боясь ужаснуть Максима. В горле вдруг пересохло, губы приподнялись, оголив верхние зубы. — Она лежала на спине и пыталась перевернуться на бок. Ее иногда как-то судорожно передергивало, с губ на подбородок стекала струйка густой крови, глаза были пусты, как у мертвеца. Веки наполовину опущены, а правая рука до того сильно сжимала талисман вашей любви, что его края врезались в ее ладонь, пальцы. А я мог только видеть. Думать я почему-то был не в состоянии. На ее груди около шеи были какие-то темноватые пятна, точно ожоги от кислоты. Круги их были небольшие, не больше капли. Бросившись к ней, я заметил,
Максим внезапно вскочил, забыв про кружку с кофе, которая упала на пол, и взревел:
— Где она, Гена?! — Максим уже не верил тем данным, что получил по Мега- Интернету, потому что случай с братом оказался неверным. — Поехали!
Гена побежал за ним, накидывая куртку, и сказал:
— Она в моем доме. Как ты собираешься ее спасти?
— Кровью. — бросил Максим, не оглядываясь.
Гена побежал в сторону гаража, в котором стоял дьявольский автомобиль в прямом смысле слова. Он развивал огромную скорость за миллисекунды, выбрасывая сзади адские струи огня. Этот автомобиль был запрещен для города, но Геннадию Мстиславовичу — богатейшему человеку России и очень влиятельной его персоне этот запрет ничего не значил, как это обычно и бывает в России.
— Сюда, — позвал Гена, открывая дверцу.
Максим придирчиво взглянул на «Демона» и отмахнулся рукой:
— По воздуху будет быстрее! Где твой лучший аирмобиль?
Гена, не отрицая, взмахнул головой в сторону соседнего гаража и пошел к нему. Гараж был с открывающимся верхом, чтобы можно было взлетать прямо из него. Они уселись; за руль взялся Гена. С помощью бортового компьютера он открыл верх гаража, и аирмобиль взмыл в небо.
— Далеко твой дом? — спросил Максим.
Гена закурил, слегка приоткрыл окошко и, наблюдая за безопасной высотой, ответил:
— В километрах пятидесяти отсюда. На этой штуке полет займет минут пять. — На лице Гены заиграло какое-то былое увлечение, страсть к большим скоростям, экстремальным гонкам. Чуть потыкав по кнопочкам, он заставил аирмобиль рвануться вперед с невероятным ускорением. Их тела погрузились в спинки сидений, в щелке приоткрытого окна засвистел ветер, а шкала скорости за десять секунд успела подняться до двухсот километров в час.
Гена закрыл окно, затушил сигарету и включил вентиляцию на минимальном уровне. Поначалу из-за небоскребов приходилось лететь недалеко от облаков. Ленивое сонное Солнце глядело в боковое стекло кабины и пыталось пригреть щеку Максима, но его лучи были уже слабы, не то, что летом. Над городом нависло серо-белое полотно из падающих снежинок, через которое пробивались редкие огни башен телерадиостанций и заводских труб. На второй половине пути деловой центр города закончился и здания пошли в два и три раза ниже. С этой высоты улицы города, потоки машин, людей были хорошо видны и уязвимы для полицейских аирмобилей.
— Почти прилетели, — сказал Гена и снизил скорость до сотни, начал снижаться. Дно аирмобиля прошелестело над плоской крышей шестиэтажного дома и зависло над таким же соседним. Эти две башни были соединены между собой крытым мостом-балконом с прозрачными пластиковыми стенами. Через них было видно, что внутри обустроено очень богато и современно.
Гена посадил аирмобиль на хорошо вычищенной от снега крыше. Максим незамедлительно вышел и дождался брата; волнение захватило его целиком. Они прошли в дверь небольшого строения, спустились по лестнице под крышу и оказались на шестом этаже. Внутри было просторнее, чем казалось снаружи. Башня широка — семь комнат уместилось на одном этаже. Гена указал на резную деревянную дверь:
— Яна там, — его голос чуть дрожал, и всплывало сочувствие. Он жалел Максима. Он еще хоть и не знал, что такое любовь, но предполагал, как отреагирует его брат, когда увидит тело Яны — бледное, почти бездыханное, не проявляющее никаких признаков жизни, только существовавшее неизвестно какими силами и ради чего, кого? Ради Максима, конечно! Но откуда оно могло знать, что он жив и все еще борется за любовь? Всем, кроме Максима, казалось, что души в этом красивом теле больше нет! Но тело ведь не разлагается, как подобает мертвецу, значит что-то останавливает этот процесс. Яна ждет могучей крови, ждет жизни, которую принесет Максим.
— Она была какое-то время в больнице, — сказал Гена. — Но потом я привез ее сюда. Не знаю почему. Просто привез. Здесь, хоть профессиональные доктора следят за ней, мне не сложно было нанять самых лучших специалистов.
Максим подошел к широкой красивой, подобно царской кровати. Глаза Яны были закрыты, верхняя губа чуть приподнята — края белых зубов сверкали от проникающего солнечного света через огромное окно. Золотые пряди ее волос растекались по подушке, спадали на лоб, прикрывая один глаз. «Моя спящая красавица, — подумал Максим» Одеяло закрывало плечи. Рядом на различных столиках, полках лежало множество каких- то медицинских приборов, экранов, показывающих состояние здоровья, но все это было отключено от питания. Максим осмотрел все эти приборы.
— Я нанимал множество известных профессоров, — видя, как Максим изучил взглядом медицинскую технику, пояснил Гена. — Они все это подключали к ней, пытались оживить, чего только не делали, но у них ничего не вышло.
Максим стянул с Яны одеяло до пояса и увидел талисман, рубиновое сердце которого сияло кровавым светом. Талисман лежал у нее на груди. Максиму почудилось, будто он прирос к ней и, видя спасение перед собой, зашевелился, рубин загорелся еще ярче.
— Тут есть капельница? — спросил Максим и запустил свои пальцы меж ее пальцев. Сжал кисть в подобие кулака, поднес ее руку к губам и поцеловал. Ее кожа была прохладной, пахнущей свежестью осеннего воздуха, молодой, будто еще только родившейся.
— Есть, — Гена открыл ящик тумбы и вытащил одну. Установил ее, как следует. — Макс, разве можно ее спасти кровью?
— Как раз ЕЕ и можно! — воскликнул Максим, сделал себе на руке надрез и наполнил капельницу своей кровью. Рана затянулась быстрее, чем можно было предполагать. Обмакнул ватку в медицинский спирт, потер ею внутреннюю сторону локтя девушки. Прижался ухом к ее груди и прислушался — сердце бьется, хоть и слабо, но неустанно бьется, в ожидании спасения. Если бьется сердце, значит, его кровь разнесется по всему ее телу, что и требуется!
— Макс, у вас с ней одна группа крови? — предупреждающе спросил Гена.
— Не знаю. Это неважно, — буркнул Максим и осторожно ввел иглу в ее вену, закрепил, чтобы не отпала. Его глаза увлажнились. Лик Яны вызывал жалость; он был красив, надменен и в то же время так беспомощен. Но помощь уже пришла!
— Теперь остается только ждать, — вздохнул Максим и поднялся с колена.
Неожиданно запиликал Генин телефон. Он вынул его из кармана и посмотрел на
маленький дисплей, на котором было изображение обоих близнецов, стоящих рядом со своей «Княгиней». Гена вышел из комнаты: