Железный прапор
Шрифт:
– Глазастый. А ведь другие ничего не заметили. А он уже во второй раз. Смена растет? – полуспросил, полуответил Гриб.
– Твой?
– Из моего отделения.
– А ведь он молодец – «духи»-то особенно не хоронятся, но и на глаза не лезут. Они очень тонко работают, Миша, – это своеобразный тест, и довольно надежный, – они наш уровень проверяют.
– ?
– Все просто: не заметим – грош нам цена в базарный день, и нас можно либо отпустить, либо «удвухсотить» за ближайшим поворотом, а вот если заметим – тогда мы и есть тот самый спецназ, за которым они охотятся, тогда мы им нужны. Знать бы еще, для чего…
– Ну, заметили мы их впятером, ну, и Ищенко еще, а в чем хитрость-то? – Довольно коренастый сержант был вынослив, как мул, но всегда дышал так, словно идет свои последние метры в жизни. За этот сап его даже переименовали как-то в Паровоза, но новое имя не прижилось – Гриб, он и есть Гриб.
Медведь глянул на него через плечо, подумав: «Хороший, надежный, как сейф, но все же повезло, что "замком" стал Рашид. Посмекалистей Бах…»
– Заметил, как они маскируются? – Сержант кивнул в ответ. – Вот! Они работают на уровень общевойсковой разведки – укрыться серым халатом, изображая валун, мелькнуть ненароком между камнями и т. д., и т. п. Общевойсковики такие вещи не замечают, как правило, потому что знают, что где-то рядом должны быть мы, «спецура». Замечать – наш профиль. Мы этому учимся в бесконечных рейдах.
– Ну, это-то как раз понятно.
– И понятно другое. Я вижу «духов», и «старики» видят, потому что в этих рейдах мы уже давно стали тем самым спецназом. Опыт есть и глаз набит. А вот скажи ты мне, сержант, друг ты мой Миша Белый, как такие вещи мог заметить желторотик Ищенко, если это его первый в жизни рейд?
– Да хрен его знает! Заметил. Он и жаворонка первым услышал и первым увидел. Талант, наверное.
– Талант разведчика… Быть твоему Ищенко генералом, Гриб, помяни мое слово, если выскочим из этой мясорубки, а она, чую, будет, и нешуточная… …Тогда, в 83-м, Медведь даже не мог догадываться, насколько пророческими были его слова. Рядовой Ищенко, как и другие салаги, выжил тогда в Паншере, хоть и был ранен. Вылечился и вернулся в бригаду с медалью «За боевые заслуги». А летом 85-го «замок» старшина Ищенко, или просто Ищи! (да-да, именно так, с восклицательным знаком), орденоносец («Красную Звезду» получил за какой-то из рейдов), по рекомендации командования бригады стал курсантом РВВДКУ. Очень хотел вернуться в родную бригаду за Речку, но не успел… В 89-м лейтенант Ищи! принял свой (и Медведя, и Баха) взвод в своей(!) бригаде спецназа ВДВ. Да так в ней и остался. И отхватил по самую маковку: Фергана (где они с Медведем едва не встретились), Северная Осетия, Нагорный Карабах, а с 94-го по 96-й Чечня… В 96-м же его и списали, трижды орденоносного, тридцатилетнего майора, начразведки бригады, после четвертого ранения. А имя Ищи! так и осталось… Теперь в одной из школ родного Санкт-Петербурга преподает азы армейской службы майор ВДВ запаса Ищи! и пользуется непререкаемым авторитетом у коллег, но главное – у юнцов… А вот генералом Ищенко не стал… Наверное, потому, что имел обостренное чувство справедливости и характер, гнавший из кабинета в пекло… …В том, что их «выводили» в какое-то определенное место, у Игоря не было сомнений уже несколько суток. Но вот вопрос: куда?
А «духи» тем временем становились все наглее и наглее. Теперь они появлялись уже в открытую.
– Хамят «лошарики». Может, шугануть? – Гриб посматривал через плечо на цепочку афганцев, передвигавшихся по склону.
– Не надо. Теперь уже скоро. Наверное, почти привели нас туда, куда хотели, потому и наглеют. А и почему бы им не наглеть – мы ведь в такие дебри забрались, что даже «крокодилы» Дзюбы если и вылетят по нашему первому сигналу, то здесь будут как минимум часа через два, а то и три, да пока место найдут…
– Похоже, что так… И что мы будем делать?
– То же, что и всегда, сержант, – не дадим себя сожрать. Или по крайней мере попытаемся это сделать… И вот еще что, Миша. – Игорь, прищурив глаза, всматривался во что-то, находившееся внизу в долине. – Раскидай-ка «стариков» по всем направлениям, только без суеты, тихо. И салабонов накрути, чтоб в руках оружие держали, а не штаны, – мы, кажется, в самом деле пришли…
Гриб посмотрел туда же, куда и его командир. Рассмотреть что-либо мешало полуденное солнце, слепящее глаза, но он все же увидел. Метрах в шестистах вниз по склону находился эдакий высокогорный перекресток. Долина не долина… Просто в одну точку сходились несколько ущелий или «русел рек», образуя небольшой пятак относительно ровной площадки. Здесь был древний кишлак, хотя сейчас разведчики видели только его каменный дувал. Точнее, его видели пока что только Медведь и его «старики»…
– Гриб, связь с бригадой.
– Готово! – последовал ответ спустя считаные секунды.
– Гнездо, ответь Путнику. Гнездо вызывает Путник.
– Гнездо Путнику, – последовал ответ.
– Медведь на связи. Есть срочное сообщение для Горы. Гору на связь, срочно! – Времени у Игоря почти не оставалось, а за оставшиеся 500 метров нужно было принять решение. Правильное решение!
– Я на связи, Медведь, – прозвучал наконец-то такой знакомый голос.
– Выходим на финиш. Впереди «стена».
– «Хозяев» много?
– «Провожатых» две полсотни. За «стеной» не знаю, но не мало – уверен.
– Что думаешь?
– Думаю, «Карлсоны» здесь. И… Пойду за «стену» – нет вариантов.
– Так… А что Бах?
– Бах вас слушает, – неожиданно прорезалась рация голосом Рашида.
– Отлично! Доложи Медведю, что видишь.
– Медведь!
– На приеме!
– Я на 180 градусов от тебя [40] . «Стену» вижу хорошо. «Хозяев» два десятка. Много «оптики». Меня не видят. Могу отвлечь.
40
В разведке принято соотносить координаты своего местоположения по компасной градуировке, принимая за ось обозначенную цель или оговоренный ориентир. В данном случае следует понимать, что группа Баха находилась строго напротив взвода Игоря, то есть в тылу кишлака.
«Как он успел туда попасть?! – подумал Игорь. – Ну, что ж. Попробуем нагло и резко. "Духи" такого точно не ждут. Пять сотен метров да вниз по склону – это секунд 30-40. Если ошарашить из тыла – может получиться неплохо…»
– Что решаешь, Медведь? – Было слышно огромное беспокойство в голосе Дзюбы.
– Кто не рискует… А я по шампанскому соскучился – все «шило» да «шило», по любому поводу… Будем гусарить, с шашками наголо.
– Уверен?
– Прорвемся! Бах!
– На приеме!
– Даешь залп и чес из всех стволов по второму зуммеру.
– Принял.
– И помогите нам все, кто там сверху смотрит…
– Медведь? – полузадал вопрос Гриб, слышавший весь разговор.
– Быстро предупреди всех – рывок к дувалу сразу после первых взрывов. Бежать так, чтобы пятки по затылку били. И огонь из всех стволов! У нас будут считаные секунды. Отставшие считаются дезертирами. Все! Готовность – две минуты!
– Всем! Продолжать движение в колоннах и слушать меня! – Гриб сориентировался в ситуации почти мгновенно. – Взвод под прицелом, поэтому, чтобы выжить, слушать мои инструкции…
Разведчики уже и так поняли, что происходит что-то ненормальное, а потому напрягли слух. И, словно ничего не происходит, две цепочки разведвзвода продолжили спуск по склону.
– …Снимаем оружие с предохранителей и досылаем патрон в патронник, те, кто этого не сделал до сих пор. – Щелкнуло несколько затворов. – Сейчас по дувалу будет сделан залп из тыла… Задача: после первого же взрыва рассыпаться в цепь, так, как вас натаскивали в учебке, и бросок к «стене». У нас, салаги, не более двадцати секунд, а тут метров четыреста – это почти норматив по физподготовке. Двадцать секунд! Больше нам «духи» не дадут. И огонь длинными очередями из всех стволов. Все! Приготовились!