Железный прапор
Шрифт:
– Ну, что? – Филин поднялся со стульчика. – Пойдем рыбу ловить, что ли? А то так и без ухи можно остаться.
– Собирайтесь! Да поживее, вон солнце уже выходит! – повеселел Игорь. – Еще немного – и пропустим самый клев!
Он столкнул в воду лимана большую лодку и обернулся к друзьям:
– Готовы?
– Как пионеры! – ответил за всех Монах.
– Тогда все на борт! И за весла! Марш-марш-марш!..
Часть IV
ОСН
Прежде всего хочется внести небольшую ясность по поводу этой части моей книги в виде некоего предисловия…
Старший
Но моя книга не об этом. Она об Игоре Барзове.
Игорь гипертрофированно скромен!.. Мне стоило огромного труда вытаскивать из него воспоминания о службе.
Что же касается его службы в «Витязе», то Медведь считал, что мы, прослужив бок о бок два с половиной года, о службе в Отряде знаем – не одну задачу выполняли вместе [66] . А потому и трепаться попусту незачем.
Всё же, что прошло мимо меня, до и после, собиралось по крупицам… Что-то от самого Медведя, что-то от Бати и Джо, а что-то из родной РДГ… Любили нашего Медведя пацаны, что и говорить. Любили и уважали. Да и продолжают любить и уважать по сегодняшний день. Те, кто еще остался…
66
Все события описаны в книге «Филин – ночной хищник».
Так, по крупицам, от непосредственных очевидцев и участников событий, а где-то и домыслив, что скрывать, зная Игоря как облупленного, я сложил ту мозаику, которую называют жизнью…
Это жизнь настоящего воина, по призванию и по духу…
Три дня и три ночи не спишь, Скажи мне, куда ты глядишь. Гигантская тень за спиной, Скажи мне, что будет со мной? Пройти по глухим пропастям, Пусть грохот лавин по пятам, И стынет под звездами кровь, Где сходятся смерть и любовь. Это время стоит за спиной, Над живой и над мертвой водой, Это время диктует приказ - Поднимается в небо спецназ! Три дня и три ночи – как час, А значит – приказ есть приказ… Лавины уже за спиной, Скажи мне, что будет со мной?! Листая страницы судеб, Мы делим печали как хлеб, А звезды летят с высоты, Где снегом заносит следы… Это время стоит за спиной, Над живой и над мертвой водой Это время диктует приказ - Поднимается в небо спецназ! Спецназ…После своих таежных «похождений» Медведь вернулся в Отряд не через месяц, как предполагал его отпуск, а через два с половиной, да и то после прохождения нескольких медкомиссий.
Возвращалась в лоно спецназа уже живая легенда. Ему первыми отдавали честь офицеры, вышестоящие по должности и по званию. Что и говорить – проделать такое в одиночку даже не каждый Краповый способен…
И что-то произошло с его характером.
Игорь стал вдесятеро злее и одновременно вдесятеро добрее.
На боевой работе к любому противнику Игорь стал относиться как к личному врагу! Эта знаменитая фраза из голливудских детективов: «Извини – ничего личного!» – просто была вычеркнута из лексикона. Родилась другая… Когда приходилось брать противника живьем, а такое случалось в девяти случаях из десятка, Медведь брал «языка» сам. И выбивая одним ударом все передние зубы, произносил одну и ту же фразу: «Запомни меня, мразь! Я – Медведь! А ты теперь – мой "кровник"!..»
Все нападки со стороны начальства на Медведя закончились после одной истории, случившейся весной 1986-го в Дагестане… Но об этом позже…
А добрее…
Прапорщик Барзов стал с трогательным трепетом относиться к своим Краповым друзьям, оберегая их жизни… Он попросту перестал отдавать опасные приказы и сам лез к черту на рога. И ребята, не один день прослужившие в армии, понимали его. Игорь боялся потерять даже «трехсотым» любого из своих побратимов…
Та весна немного запаздывала…
Медведь даже успел получить заказное письмо из Одессы от своей Вороны, с фотографиями со знаменитого одесского 1 апреля. Лена не могла пропустить эту феерию, этот фонтан ни на что не похожего одесского юмора! Она, слегка располневшая, да это и понятно после родов, задорно улыбалась с глянцевых фоток, красуясь в легком коротеньком платьице, бережно обнимая… …8 марта родился их первенец – Александр Игоревич Барзов…
Игорь тогда просидел всю ночь в кабинете Бати, сжимая телефонную трубку, а когда Сашка наконец-то увидел свет, упросил акушера дать Вороне телефон и сказал, что теперь 8 марта не только ее, но и его день. А этот человечек – подарок к празднику им двоим…
Одесса уже раздевалась, готовясь к лету, а в Москве еще лежали грязные сугробы последнего снега… …Игорь сидел на лавочке, смотрел на бешеный поток машин, несущихся по Кутузовскому, и курил уже пятую сигарету. Он наблюдал за девушкой…
Ну, не свят был Медведь, при всех его качествах. А кто из нас свят?
Нет, он любил свою Ворону. Любил искренне, по-настоящему. Он любил своего месячного Сашку. Он любил их – и это было неоспоримо. Но…
Уже полгода он не был дома. Молодой, полный сил и энергии, в общем-то, еще пацан – двадцать пять лет от роду – не знал женщины столько времени!..
Девушка ловила машину. На Кутузовском проспекте, в Москве! Кто знает – тот поймет. И машины останавливались и катили дальше…
На девушке был короткий ондатровый полушубочек. Такой короткий, что толстенная светло-русая коса волос захлестывала его снизу… Девушка нагибалась к открытому окошку, называла, видимо, требующийся ей адрес, и машина уезжала, оставив ее на бордюре…
Вот именно эти моменты и наблюдал Медведь…
Скорее всего, под этим полушубком и была юбчонка, но тогда она должна была быть не иначе как набедренной повязкой…
Что и говорить, картина, открывавшаяся Медведю с определенной периодичностью, была такова, что дыхание перехватило бы даже у столетнего импотента… Хоть и видел он ее только с «тыла»…
А девушка нервничала и, видимо, очень торопилась, задерживаясь у каждого следующего остановившегося автомобиля все дольше и дольше, уговаривая, видимо, поехать куда ей нужно.