Железный регент
Шрифт:
— Почему?
Я вновь рискнула посмотреть на него. Теперь Ив выглядел ужасно усталым, даже каким-то обреченным.
— Я в любом случае к тебе не притронусь, — бросил он, едва заметно качнув головой.
— Ясно, — тихо выдохнула я, преувеличенно внимательно разглядывая собственные руки. Получилось судорожно, рвано, и я до боли закусила изнутри губу, пытаясь сдержать слезы.
— Ни… ничего тебе не ясно, — отмахнулся Ив раздраженно, явно оборвав себя на середине рвущегося с губ ругательства. Отошел, и я, услышав тихий плеск, искоса глянула на мужчину. Из высокого
— О том, что ты пьешь кровь младенцев? — изумленно проговорила я, с подозрением глянув на бокал. Да, я совсем недавно тоже наливала немного рубиновой жидкости в бокал, пытаясь успокоиться, но… мало ли, что умеют фиры!
— Грязные, а не глупые, — насмешливо фыркнул мужчина.
— Ну… много всякого говорят, — осторожно проговорила я. — Что ты жестокий, бесчувственный палач, например.
— И ты, конечно, не веришь? — с усмешкой проговорил он, едва пригубив вино.
— А должна?
— Большинство из этого не слухи. — Ив неопределенно дернул плечом.
— То есть? — ошеломленно уточнила я.
— Когда меня называют чудовищем, они не грешат против истины. Пожалуйста, только не надо со мной сейчас спорить, я знаю себя гораздо лучше, чем ты можешь себе представить, — чуть повысив голос, заверил он, хотя я не успела даже рта раскрыть. — Я не сумею дать тебе то, чего ты заслуживаешь, и уж точно я не собираюсь ломать тебя и калечить. Может, я и чудовище, но чудовище разумное, а разум позволяет сдерживаться и устанавливает некоторые запреты, позволяющие не скатиться на дно. Да, я эгоистично не желаю отпускать тебя далеко и не отпущу, несмотря ни на что. Хала сказал, что это похоже на одержимость. Не знаю, может быть. Но в твоих же интересах, чтобы я видел в тебе только свет Искры, а не женщину, иначе кончится это плохо именно для тебя.
— В каком смысле? — пробормотала я потерянно.
— Мне нравится чужая боль, Рина, — тихо проговорил он. — Меня пьянит и заводит запах крови. Я не люблю женщин и не… занимаюсь с ними любовью — так, кажется, называют это юные неиспорченные создания вроде тебя? Это тот случай, когда разум полностью отходит в сторону. Поэтому я насилую. Жестоко. С фантазией и большим удовольствием. Могу покалечить или убить, случайно или намеренно, если жертва сопротивляется. Такое случалось.
— Но как же… а… слухи, что у тебя есть любовница, — пробормотала я, чувствуя, что щеки горят от стыда.
Я не ожидала подобной откровенности и уж точно не была к ней готова. Очень сложно было поверить. Что пусть и жесткий, и суровый, но ироничный и такой заботливый Ив действительно может быть вот таким… что он может говорить о себе такие гадости или, хуже того, делать их. Я слышала о таком и раньше, да: нельзя путешествовать одной, не стоит лишний раз ночью бродить по неспокойным районам города, потому что есть риск нарваться на лихих людей, которые почти наверняка не пропустят молодую девушку.
Но никак не получалось связать все это с мужчиной, который стоял сейчас передо мной. Мне вообще больше всего хотелось заткнуть уши и… вымыть их с мылом?
— Некоторым женщинам нравится такое, — ровно проговорил Ив. — Чтобы избежать разного рода проблем, для удовлетворения потребностей я нахожу тех, кто получает удовольствие от боли. Благо сейчас и здесь, в Нижнем дворце, это несложно. Даор собрал свою коллекцию пороков во многом из-за меня и для меня. Это все? — спросил, не оборачиваясь.
— Но как же… семья? — понимая, что окончательно перехожу грань допустимого, спросила я.
Он был слишком откровенен сейчас, а я… не могла молчать. Слова сами рвались наружу, выползая из глубин разума, те слова и вопросы, о которых я и сама никогда не задумывалась.
Боги, я просто хотела ему понравиться! Я никогда бы не посмела вот так лезть в его душу, но отчего-то просто не могла остановиться…
Может, потому, что этого не хотел он?
— Ее нет. И не будет, — ровно проговорил мужчина. — На мне род прервется.
— Но почему?!
— Я не хочу без надобности ломать чужие судьбы, тем более — если это будет мой сын или его мать.
Несколько мгновений висела тишина — кажется, Ив ждал, не спрошу ли я что-то еще. Но я молчала, пытаясь для начала осознать все услышанное, и тогда мужчина продолжил:
— Хорошо, теперь спрошу я. Кто надоумил тебя так вырядиться?
— Никто, — поспешно ответила я. — Я просто видела, что все эти женщины… И ты…
— Не верю. Впрочем, я догадываюсь, кто. Лиа, верно? Ты за этим ходила к ней днем.
Я снова вздрогнула и вскинула на него испуганный взгляд, потом торопливо затрясла головой, но Железный регент лишь скривил губы в насмешке.
— Защищаешь? А ты знаешь, почему она тебе все это посоветовала? Думаешь, потому, что ты попросила помощи и она, добрая и отзывчивая, решила помочь? Нет, Рина. Она очень умная женщина и почти год является моей любовницей. Это тонкое и изящное устранение соперницы в твоем лице. Ревность. Она просчитала мою реакцию, и за то, что мы сейчас с тобой спокойно разговариваем, стоит поблагодарить богов. Потому что удержался я исключительно благодаря чуду. Именно поэтому я против того, чтобы ты общалась с кем-то из Нижнего дворца, пока не научишься хоть немного разбираться в людях. Переоденься, пожалуйста. Я вернусь через час, — закончил он уже от двери.
— Ив, не делай ей ничего плохого! — окликнула я, даже подалась следом за ним.
Мужчина замер, уже взявшись за ручку двери. Не обернулся — он вообще слишком явно избегал смотреть в мою сторону, наверное, опасаясь, что чудо кончится, — но чуть повернул голову вбок, чтобы говорить не со стеной.
— Она сознательно подставила тебя, приговорив к мучительной смерти, а ты просишь не делать плохого?
— Но она же ревнует… любит… — пробормотала я неуверенно.
— Чтобы ревновать, совсем не обязательно любить. Достаточно считать своей собственностью, — возразил он и вышел, а я осталась наедине со всем услышанным. Было такое ощущение, что тяжелые, противные, жуткие слова, мысли и картины повисли в воздухе удушающим, едким, ядовитым облаком.