Железный шторм
Шрифт:
– Завтра – последний день, да? – спросил кастелян.
Эшара не ответил; Леониду показалось, что капитан не хочет отвечать на этот вопрос, но космический десантник на самом деле обдумывал слова.
– Этот день станет для нас последним, если мы не отступим за внутренние стены цитадели. У нас осталось меньше четырех тысяч человек; уничтожена практически вся тяжелая артиллерия; в стенах три бреши. Линия обороны слишком длинная, и всю ее мы не удержим, хотя врагу придется пролить немало крови при штурме. И все
– Тогда мы сдадим внешний периметр и укроемся за внутренними стенами. Они целы, и хотя сплошной линии укреплений у нас не будет, зато будет прикрытие энергетического щита.
– Хорошо, – кивнул Эшара. – Жертва, принесенная принцепсом Даэкианом, дала нам время на перегруппировку, и лучше нам с этим не затягивать.
– Я немедленно отдам приказ, – согласился Леонид, наливая себе последний стакан амасека и доставая флакон с таблетками детокса.
Приняв одну, он покачал головой от отвращения – вкус у таблеток был отвратительный – и поставил флакон на стол.
– Я заметил, что ваши солдаты тоже принимают это лекарство, – произнес Эшара. – Можно спросить, от чего оно?
– Вы про таблетки детокса? Ну конечно, вам же они не нужны. Думаю, скоро и нам они уже больше не понадобятся.
Эшара выглядел озадаченным:
– Не понадобятся для чего?
– Все дело в здешнем воздухе, – пояснил Леонид, поведя рукой. – Он ядовит. Магос Биологис из Адептус Механикус снабжают нас этими таблетками, чтобы люди не заболели от содержащихся в нем токсинов.
Эшара склонился над столом, взял флакон в руки, вытряхнул на ладонь несколько таблеток и глубоко вздохнул – нарочито глубоко, как показалось Леониду.
– Кастелян Леонид, вы знаете, что в организме космического десантника есть особый орган, который называется невроглоттис? – Кастелян покачал головой, и тогда Эшара продолжил: – Он расположен на задней стенке гортани и может анализировать химический состав того, чем мы дышим и что едим. При необходимости этот орган меняет мои дыхательные процессы так, чтобы воздух по трахее поступал в генетически модифицированное легкое, которое может справиться с любыми токсинами, содержащимися в атмосфере.
Эшара поставил флакон обратно на стол.
– Боюсь, вас ввели в заблуждение, мой друг. Могу точно сказать, что воздух на этой планете неопасен для дыхания. Неприятен – да, но ядовит? Безусловно, нет.
Леонид не пытался сдерживать охватившую его злость. Он направлялся в Храм Машины, расположенный глубоко под цитаделью, сжимая в левой руке флакон с таблетками детокса, а в правой – лазпистолет. По стерильно чистым коридорам, которые вели к резиденции архимагоса Амаэтона, они шли вместе с капитаном Эшарой, а следом за ними маршировали в ногу гвардейцы из почетной стражи кастеляна, защищенные панцирной броней.
Теперь Леонид знал, почему там, в горах, Хоук не умер и даже не заболел. Теперь он знал, почему солдаты в крепости постоянно страдали от головных болей и тошноты. Теперь он знал, почему на стенах зала для брифингов столько знамен и эмблем разных полков. Благодаря этим таблеткам для «детоксикации» весьма скоро цитадели потребовалось бы снова обновить гарнизон.
Эшара попробовал одну из этих таблеток, подержал ее во рту, пока химические вещества не растворились, а потом сплюнул их в пустой кувшин.
– Это яд, – вынес он свой вердикт. – Действует медленно и незаметно, но все равно это яд. В этой таблетке содержится много веществ, которые, насколько мне известно, оказывают канцерогенное воздействие. Могу предположить, что через несколько лет приема этого «лекарства» у пациента разовьется какой-то агрессивный вид рака – или даже несколько видов сразу.
В ужасе Леонид смотрел на флакон с таблетками, осознавая со всей неизбежностью, что он сам принимал эти пилюли уже очень долгое время.
– Насколько агрессивный? – прошептал он.
Эшара нахмурился.
– Настолько, чтобы через шесть-семь лет привести к полной инвалидности и смерти.
От ярости Леонид лишился дара речи. Невозможно было даже представить такое вероломство, невозможно помыслить, что Адептус Механикус могли так безжалостно врать своим же. Вспомнив количество знамен на стенах зала, он попытался подсчитать, в скольких смертях были повинны Адептус Механикус, но быстро сдался: цифры превышали несколько миллионов.
– Но зачем им так поступать?
– Этого я не знаю. Что оберегает эта цитадель? Неужели это представляет такую ценность, что даже защитники крепости должны любой ценой хранить молчание?
Леонид покачал головой.
– Возможно, но я точно не знаю. Я знаю лишь, что это место – нечто вроде промежуточной станции для хранения ксеноартефактов, обнаруженных в данном секторе. Мне сказали, что строения были возведены на руинах, оставшихся еще со времен Темной эры технологий...
– И вновь я склонен думать, что вас обманули. Вряд ли Адептус Механикус пошли на столь низкий поступок только ради защиты ксеноартефактов. Эта цитадель скрывает тайну, которая стоит жизни каждого солдата из ее гарнизона.
Леонид поклялся узнать эту тайну, даже если ему придется для этого придушить Наицина или нацелить лазпистолет на неведомую машину, которая поддерживала жизнь Амаэтона. Судьбу 383-го Джуранского, наверно, уже не изменить, но Леонид собирался сделать все, чтобы Адептус Механикус поплатились за свои преступления.
От главного коридора ответвлялись несколько других, но кастелян безошибочно следовал по пути, который вел в храм.
– Впереди кто-то есть, – прошептал Эшара, вынимая болт-пистолет и взводя курок.