Железный Совет
Шрифт:
Глава 15
Ори шел к докам Паутинного дерева. Там должно было состояться собрание, якобы стихийное, о котором Союз и каждая из его группировок оповестили всех несколько недель назад. Ни в «ББ», ни в «Наковальне» объявить о нем было нельзя, поэтому пришлось положиться на граффити, язык немых и слухи. Милиция их и так накроет, вопрос только в том, раньше или позже. Толпа собралась перед фасадом складов «Парадокса»: докеры, несколько клерков, в основном люди, но не только; даже переделанные жались по углам.
Из каналов, соединявших доки с рекой, за собравшимися наблюдали
Над головами пролетели аэростаты. «Быстрее», – подумал Ори. Невесть откуда взявшаяся группа мужчин и женщин клином врезалась в толпу и целенаправленно двинулась вперед. В центре клина шагал какой-то человек, которого довели до кирпичного сарая и вытолкнули на крышу, как на сцену, где к нему присоединился еще один. Ори знал его: член Союза, из объявленных вне закона.
– Друзья! – закричал он. – Здесь кое-кто хочет с вами поговорить, он мой друг, его зовут Джек. – (В толпе безрадостно заулыбались.) – Он хочет рассказать кое-что о войне.
Времени было мало. Милицейские шпионы наверняка уже побежали доносить. На посту магического подслушивания внутри Штыря целый эшелон слухачей наверняка уже навострил уши, вылавливая сообщения на запретные темы из сумбурного потока информации. «Быстрее», – подумал Ори.
Оглянувшись, чтобы оценить размеры толпы, Ори поразился: за ним стоял Петрон. Значит, проявляя инакомыслие на подмостках, актер ходит и на акции протеста: риск тут гораздо больше, чем быть поздно вечером подкарауленным и избитым на Салакусских полях. Ори оценил это.
«Союзники» были повсюду. Ори заметил кое-кого из Лиги Неумеренных и из сторонников выборной реформы; редактор «Буйного бродяги» тоже была там. Оратор не принадлежал ни к одной из фракций, а потому все представители вечно колеблющегося, беспорядочного, раздираемого внутренней борьбой и скрепленного товариществом братства считали его своим. И каждый старался привлечь его на свою сторону.
– Ему есть что сказать! – кричал человек из объявленных вне закона. – Наш Джек… наш Джек только что с войны.
Внезапно наступила тишина. Человек оказался солдатом. Ори замер. Что за чушь? Все знают, что в армию вербуют обманом, что переделка преступников в солдат идет полным ходом, но, как бы то ни было, этот человек – милиционер, пусть даже формально. А его взяли и привели сюда. Тот шагнул вперед.
– Не бойтесь меня. Я пришел… я пришел, чтобы рассказать вам… ну, как оно там на самом деле, – заговорил приглашенный. Прирожденным оратором он не был, зато орал так громко, что слышали все до единого, а его напряжение удерживало слушателей на месте.
Говорил он быстро – видно, был предупрежден, что времени дадут мало.
– Я никогда еще не выступал вот так перед людьми, – продолжал он, и все услышали дрожь в голосе человека, который был на войне и убивал во славу Нью-Кробюзона.
Эта война – вранье (сказал он). Вот мой значок. (Он вынул его из кармана кончиками пальцев,
Но им не нужна свобода. Я такое видел… Что они с нами делали… И что мы делали с ними в ответ… (Тут на улице началась возня, примчались разведчики Союза и, отчаянно жестикулируя, сообщили что-то внезаконнику на трибуне, а тот, нагнувшись, зашептал оратору. Ори приготовился бежать. Милиционера-отступника понесло.) Никакая это не война за свободу, ни для нас, ни для них, тешане ненавидят нас, а мы – их, и, черт побери, там бойня, обыкновенная бойня, они высылали своих ребятишек нам навстречу, напичкав их проклятиями, чтобы нас расплавить, и мои люди плавились у меня на руках, и я творил такое… Вы и понятия не имеете о том, что там делается, в Теше. Они не такие, как мы. Джаббер, я делал с людьми такие вещи… (Второй человек стал торопить его, тянуть за руку к краю крыши.)
Так что пошлите куда подальше и милицию, и эту войну. Тешанам я не друг, слишком много перенес от них, но их я ненавижу в сто раз меньше, чем этих. (Он ткнул пальцем в сторону дворца с базальтовыми колоннами – резиденции парламента, протыкавшей небо высокомерно воздетыми трубами и бивнями-зубцами.) Если кого и надо убивать, так не тешских крестьян, черт возьми, а тех, кто послал нас туда. Кто их оттуда вытащит? (Он поджал большой палец и сделал вид, будто из указательного стреляет по парламенту – оскорбление, принятое у переделанных.) Пошли они в жопу со своей войной!
И тут кто-то из «Буйных» рявкнул:
– А потому сражайтесь, пока не проиграете, сражайтесь до полного поражения!
А те, кто счел этот призыв глупым, ответили сердитыми возгласами. Они вопили, что мятежники на стороне Теша, что они агенты Города ползущей жидкости, но до рукопашной не дошло: раздались свистки охраны, и толпа стала рассеиваться. Ори торопливо царапал записку на клочке бумаги.
Милиция приближалась. Люди были наготове и стали разбегаться. Ори тоже побежал, но не к воротам или пролому в изгороди, а прямо к оратору.
Он протолкнулся мимо препиравшихся членов Союза. Его узнали, но приветствия и вопросы не успели слететь с губ, как Ори уже несся вдогонку яростному солдату-Джеку. В его карман он сунул бумажку со своим именем и адресом и шепнул:
– Кто их оттуда вытащит? Мы. На этих надежды нет. Приходи ко мне.
И тут заурчали пропеллеры и над толпой всплыл аэростат. Из его брюха выпали веревки, по ним скатились вооруженные милиционеры. Где-то лаяли собаки. Ворота складов «Парадокса» были забиты народом, началась паника.