Железный трон
Шрифт:
— Не бойтесь, — где-то совсем рядом прозвучал голос Гильвейна. — Вы не умерли. Вы просто видоизменились с помощью магии. Вы стали одним целым с воздушным потоком, в котором мы парим. У вас нет причин для тревоги. Мы превратились в ветер, и здесь, в поднебесье, пребываем в родной стихии.
— Это восхитительно! — возбужденный голос Микаэла раздался совсем рядом, словно мальчик радостно кричал Эдану прямо в ухо, разве что Эдан скорей воспринимал Микаэла не слухом а так, словно тот стал частью него и находился где-то внутри. — Это потрясающе! О, Эдан, смотри! Мы летим, как птицы! Мы летим!
Неужели
— Да, мы трое стали одним целым, — ответил Гильвейн на его невысказанный вслух вопрос. — И одним целым с ветром. Одним целым с природной стихией. Вот истинное царство, не признающее власти императоров и принцев. Вот царство, частью которого все мы являемся… Царство сил природы, которые сотворяют мир и сотворяют всех нас.
Они неслись над верхушками деревьев со скоростью, какую Эдан прежде и представить себе не мог. Но как? — подумал он. Как такое возможно?
— Магия, — ответили мысли Гильвейна. — Магия делает все возможным для того, кто постигает возможности природы.
— Но вы же говорили, что однажды использованное заклинание стирается из памяти, — сказал Микаэл.
— Это так, — ответил Гильвейн. — Но существует не меньше двадцати разных заклинаний, позволяющих путешествовать с ветром, а я посвятил жизнь постоянному совершенствованию своего искусства. Я всегда учу заклинания и, забыв их, учу снова. Так познают магию, как, безусловно, и все науки в этом мире. Следовать путем знания значит все время оставаться учеником, заучивающим одни и те же уроки опять и опять. Это бесконечный процесс, и наградой ученику служит сам процесс познания. Мы слишком легко забываем, и всегда должны учиться снова и снова. Изучение магии сродни постижению жизни: как только прекращается процесс познания, начинается процесс умирания.
Под влиянием ободряющих речей мага и безграничной радости и восторга Микаэла страх Эдана начал убывать, уступая место нарастающему чувству благоговения. В стремительном полете над землей он не чувствовал ветра: он был ветром, и далеко внизу огромным зеленым ковром расстилался Эльфинвуд. В отдалении Эдан мог видеть горные гряды Пяти Пиков, а на северо-западе — стремительно приближающиеся лесистые нагорья Туразора, королевства гоблинов. Если бы не эльфы, теперь они направлялись бы туда. Однако сейчас они пронеслись над владениями своих недавних захватчиков и продолжали двигаться на северо-восток, мимо скалистых гор Стоункраун по направлению к эльфийскому королевству Туаривель.
Казалось невероятным, что они покрыли такое
С высоты Эдан наблюдал восход солнца и видел, как от горизонта разливается широкая волна света и затопляет лес и неровную скалистую местность Северные Марки. Он забыл о своем первоначальном страхе, завороженный красотой земли, пробуждающейся для нового дня.
Лес как будто начал медленно подниматься навстречу им, и Эдан понял, что они снижаются. Они все еще продолжали двигаться вперед с огромной скоростью, но постепенно сбавляли высоту; и скоро Эдан уже различал птиц, которые порхали в верхних ветвях деревьев, не замечая их присутствия. Когда они спустились еще ниже, с деревьев поднялась стая голубей и начала набирать высоту. Голуби подлетали все ближе, трепеща белыми крыльями в сиянии раннего утра, а затем самым удивительным образом пролетели сквозь них! Они окружали Эдана со всех сторон и, несомые потоками ветра, находились даже внутри него, и он действительно чувствовал биение их сердец.
Потом голуби оказались выше, а они спустились еще ниже и летели, почти касаясь верхушек деревьев, которые клонились под ними. Этот головокружительный полет — это стремительное плавное движение над самым лесом — казался фантастическим и нереальным. Даже в сновидениях Эдан не испытывал подобных ощущений. Да, думал он, вот что значит быть птицей. В детстве он часто наблюдал за птицами и мечтал научиться летать. Теперь он летал. И когда голуби летели вместе с ними, он в течение нескольких мгновений переживал их чувства и ощущения.
Он всегда думал, что колдуны проводят жизнь в темных затхлых помещениях, слабо освещенных свечами, установленными в черепах; что все свое время они посвящают пустой возне с древними рукописями и тайными манускриптами, а также приготовлению таинственных, источающих запах серы зелий, которые они варят в клубах едкого дыма, поднимающегося от курильниц. Однако это была магию другого рода. Эльфийская магия.
Эдан пожалел о том, что его жизненный путь был предопределен с самого его рождения, поскольку, если таковы возможности эльфийской магии, он предался бы изучению этого искусства со всем рвением. Интересно, подумал он, берут ли эльфийские маги в ученики людей? И как только эта мысль пришла ему в голову, Гильвейн отозвался.
— Эльфиская магия служит только эльфам, — ответил маг. Если бы мы учили ей людей, она перестала бы принадлежать исключительно нам, и опасность злоупотребления ею стала бы слишком велика. Как ни один колдун-человек не возьмет себе в ученики эльфа, так ни один эльфийский маг не станет учить человека.
— Но разве законы человеческой магии и эльфийской не одни и те же? — спросил Эдан.
— Да, конечно, — ответил Гильвейн. — Но дисциплины, равно как и заклинания у них разные. И мы не настолько доверяем друг другу, чтобы раскрывать все наши секреты. Возможно, когда-нибудь в будущем.