Железный волк

Браун Дэйл

Остатки его внимания были полностью посвящены попытке разобраться в водовороте данных, передаваемых от различных систем робота. Он точно определил местоположение движущихся по окрестностям Т-72 и других машин охраны, отметив их как приоритетные цели. Как бы он не любил залезать в этот чертов кусок чугуна, он не мог не признать, что прямое соединение нервной системы с компьютерами делало подготовку к бою до чертовой матери быстрее и эффективнее.

Возможно, это было даже слишком легко, не в первый раз подумал Колотун. Господи, подумал он, представив себе те же действия в исполнении обычного солдата, лежавшего в зловонном потоке грязной воды в темной

дренажной канаве. Черт знает сколько раз ему приходилось это делать, когда он был в Командовании специальных операций ВВС США. То же самое внутри КПУ было проще пареной репы. Но он не мог избавиться от зудящего где-то на дне сознания опасения, что запечатываясь внутри одного из этих роботов, он рисковал утратить что-то — а именно ощущение пота, крови и мук реального боя. Кто в действительности был главным, когда его нервная система соединялась с компьютерной системой КПУ — человек или машина?

С наносекундным лагом в его сознание поступили новые сведения от датчиков. Ярко-зеленые тепловые изображения группы из двадцати-тридцати человек, укрывающихся в лесу примерно в километре отсюда. Вооружены они были, похоже, автоматами, пулеметами, минометами и гранатометами. Так, философские размышления отложить до следующей медитации в канаве возле пивной, сказал он сам себе. Думай о проблемах под рукой, даже если рука металлическая и бронированная.

— «КПУ-два» «КПУ-один» и группе поддержки, — вышел на связь Макомбер, одновременно ретранслируя данные другим подразделениям «Железного волка». — Похоже, на вечеринку пожаловали незваные гости.

— Вижу их, Колотун, — ответил Патрик Маклэнэхэн. Его робот скрытно расположился по другую сторону шоссе.

— Принял, — доложил Иэн Шофилд. Канадец и несколько его разведчиков занимали позицию в том же лесу, что и эти новоприбывшие. — Идут к опушке в двухстах метрах слева от нас.

— Вам что-то угрожает? — Спросил Макомбер.

— Если они случайно не наступят на кого-то из моих ребят, то нет, — ответил Шофилд. — Мы довольно хорошо замаскировались среди кустов и бурелома.

— Можете скрытно подобраться поближе к ним?

— Не вопрос, — без колебаний ответил Шофилд. — Убрать их?

— Никак нет, — ответил Маклэнэхэн. — Если они враги, они нас не остановят. Если они друзья, нам не нужна их помощь. Но что нам действительно нужно, это понять кто они, черт подери, такие и что им здесь надо.

* * *

Федир Кравченко залег на краю леса. Слабые огни впереди освещали крупные силуэты российских грузовиков и бензовозов. Земля дрожала от сейсмических толчков, порождаемых сотнями снарядов, продолжающих терзать землю далеко на западе.

Он поморщился, слишком живо вспоминая, как три года назад его батальон терзали все те же русские орудия. Но любые следы призрачного чувства вины тонули в испытываемом им глубоком удовлетворении. Тогда так называемый свободный мир сложа руки наблюдал, как Москва убивает его соотечественников. Однако теперь Соединенные Штаты и другие должны были выступить против России. Равнодушие и трусость не должны были даже рассматриваться — не тогда, когда танки и артиллерийские валы обрушивались на страну НАТО.

Его люди располагались по обе стороны от него. Павло Литвин залег рядом, изучаю российскую базу снабжения в прицел снайперской винтовки Драгунова СВД. Несколько человек готовили гранатометы РПГ-18 и РПГ-22. На обоих флангах расчеты располагали пару ручных пулеметов РПК-74. В нескольких метрах позади основных силы, группа из четырех человек

напряженно работала над сборкой 82-мм миномета — тяжелый ствол, плита, сошки. Остальные партизаны были вооружены автоматами АК-74, у двоих были также 40-мм подствольные гранатометы.

В нескольких сотнях метров впереди появилась массивная приземистая конструкция, с грохотом двигавшаяся по проселочной дороге. Башня с длинным стволом непрерывно поворачивалась из стороны в сторону, словно гротескная пародия на слона, нюхавшего ночной воздух хоботом.

— Т-72, - прошипел Литвин. — Наводчик должен использовать тепловизор, чтобы искать укрывшихся врагов.

— Как и мы, — пробормотал Кравченко.

Верзила мрачно кивнул.

— И чем дольше мы ждем, тем больше вероятность, что кто-нибудь из других русских ублюдков посмотрит на эту опушку. И тогда нам все.

— Именно поэтому работаем быстро, — сказал Кравченко. Он окинул взглядом остальную группу. — Слушайте, — прорычал он. — Помнить приказ. Не тратить время на танки и БМП. Стрелять по уязвимым целям, бензовозам и грузовикам. Следовать плану. Бьем и бежим. Стреляем тридцать секунд, наносим столько вреда, сколько можем и бежим! Все уходим к точке сбора, как только я свистну. Не ввязываться! Нашей стране нужны живые бойцы, а не мертвые герои!

Все закивали.

Литвин скептически посмотрел на него. Кравченко пожал плечами. Более половины этих сырых необученных новобранцев, скорее всего, погибнут этой ночью. Но не было смысла говорить очевидные вещи. Их единственной обязанностью перед Украиной было убить столько русских, сколько это возможно, неважно, какой ценой. Потеря горсти грузовиков не сильно повредит 20-й гвардейской армии, но напомнит Поливанову и его головорезам, что они находятся глубоко на вражеской территории. И каждый солдат и каждый танк, развернутый для охраны тыла от новых нападений, будет означать на одного солдата и на один танк меньше на передовой. Любой партизан, который выживет в этой операции, станет ветераном — закаленным опасностью и готовым к более сложным и рискованным действиям.

ККРРРААКККК!

Кравченко резко обернулся на оглушительный неземной звук. Его глаза расширились от удивления. Т-72 по ту сторону парка российских грузовиков замер на месте, охваченный пламенем. Ближе к парку треск стреляющих очередями крупнокалиберных автоматических пушек заглушал далекий грохот российской артиллерии. БТР-80 застыли на месте. Огонь и дым вырывался из огромных дыр в тонкой стальной броне.

Больше минуты Кравченко лежал в полном ступоре, изумленно глядя на то, как все больше и больше единиц российской техники взрываются или разлетаются на куски. Противотанковые ракеты, гранаты и трассирующие зажигательные снаряды прочерчивали лагерь, сея смерить и разрушения. Его искалеченное лицо медленно исказила кривая улыбка. Кто-то сделал всю работу за них.

Его глаза начали светиться маниакальным восторгом, когда он увидел, как металлические корпуса бензовозов и брезентовые тенты грузовиков начали гореть. Поле озаряли взрывы, разбрасывая зазубренные металлические осколки во все стороны. Группы охваченных паникой российских солдат бросились в бегство и были скошены пулеметными очередями.

— Matir Bozha, — пробормотал Литвин, глядя на гибкую серо-черную человекоподобную фигуру, носившуюся среди быстро растущей массы горящих машин и изуродованных трупов. Она двигалась со сверхъестественной, убийственной механической точностью, стреляя из разных видов оружия во все стороны. — Это что за черт?