Железный замок
Шрифт:
— Прости. Честно, прости. — Ши подумал, не полагается ли в таком случае преклонить колено и поцеловать ручку, но решил, что лучше застрелится.
Она дотронулась до его руки.
— Ну ладно. Услуга за мною в любом случае — не в порядке прощения, но потому, что в лесах мы, кои не терпят несправедливости.
— Какой еще несправедливости?
— Мыслишь ты, что правильно связался с сей троицей? Тогда подумай еще разок хорошенько. Герцог Астольф, может, и не особо противу тебя настроен, но вот лорд Ринальд — тот за закон почитает обманывать и обирать сарацинов, среди коих он и тебя, и друзей твоих числит.
Ши усмехнулся.
— Я вполне представляю, что они и впрямь могут что-нибудь затеять. Но я начеку.
— Поможет это мало! Этой ночью Астольф должен колдовством своим усыпить тебя глубоким сном, и они скроются. Обещал он взять и меня, и возлюбленной своею сделать, да только не нужен мне он.
— Э-э... извини за то, что я только что подумал. Я-то считал, что Астольф парень честный.
— О да, добряк он, конечно, только на законах помешан, как англичанин истый, и когда Ринальд напомнил ему о ленной его службе императору и о том, что ежели Руджера вы найдете, победа христианства отсрочена будет спором с тобою — вот тогда-то герцог Астольф и позволил себя убедить.
Ши задумался.
— А Роланд им не помешает? Он, похоже, мне здорово благодарен, и обещал всяческую благосклонность.
Бельфегора звонко рассмеялась.
— Лично я не положилась бы на него даже на йоту — о да, весьма это воспитанный и учтивый рыцарь, что честность свою, словно розу, пестует, да только ставит он императору службу и войну его превыше всего остального более даже, чем герцог Астольф. Нашел ли он кольцо Брадаманты?
— Говорит, нашел.
— Тем более тогда! Чтобы знал ты — замок Каренский, притон этот колдунов-нехристей и гадов прочих, Роланд с землею сравняет и посчитает это лучшим деяньем жизни своей!
— Видать, придется мне искать Руджера самостоятельно, — заметил Ши не без некоторого уныния. — А ты что собираешься делать?
— Я-то? Воистину не остается мне иного, как жить свободною своей жизнью в лесах, грустить по Медору... Коли нет уже Руджера в замке, свободна я теперь от обещания помочь герцогу Астольфу выманить его оттуда.
— Почему бы тогда не помочь в поисках Руджера мне?
— С чего бы это вдруг?
Ши почувствовал, что в горле у него пересохло.
— Ну, чтобы помочь устранить несправедливость, или просто ради жажды приключений, или... ну мало ли чего. — Тут он поперхнулся, но продолжил: — В конце концов, пообещала же ты помогать Астольфу!
— О сэр, поступила я так из одного лишь чувства долга неоплатного. То был Астольф и никто другой, кто погоню от меня отвратил, когда преследовали меня всадники со псами охотничьими.
— Вот как? Об этом ты не рассказывала.
Ши почувствовал, что был бы готов попросту придушить сэра Рида Чалмерса, который тоже ни о чем подобном не обмолвился. Сэр Рид, очевидно, смутно ощущал, что это и случится, если он так поступит.
— О да — одного сарацина насмерть он сразил, других же покалечил. Но послушай-ка, сэр, без цели проводишь со мною ты часы эти бессонные. Следует куда более вескую причину тебе отыскать, дабы присоединилась я к тебе в розыске Руджера.
— Ну... он ведь направляется в сарацинский лагерь, чтобы принять участие в войне, так? В общем, ты можешь там... Медора... найти.
— Фу, сэр Гарольд! Стану еще гоняться я за мужчиной, подобно воительнице этой дородной, леди Брадаманте! Дурно же думаешь ты о той, кому почтение свое желаешь засвидетельствовать... Но и не сказала бы я, что не прав ты в своих предположеньях — хоть и поэтом будучи, вряд ли Медор отвергнет зов трубы в подобный час. Нет, причина твоя не прельщает меня объединиться с тобою для поисков в тех краях. Нужна мне еще одна, вдвое как более веская.
Так-так, этот поганец еще и поэт, подумал Ши.
— Нету у меня больше никаких таких причин, — заявил он твердо. — За исключением разве того, что хочу быть с тобой вместе, потому что просто люблю тебя!
У Бельфебы-Бельфегоры на миг перехватило дыхание, и она тут же протянула руку.
— Вот и подобрал ты ключ наконец, и становишься истинным рыцарем моим! Решено. Назначаю свиданье тебе в этом самом месте, как только паладины снова погрузятся в сон. А теперь иди же, дабы подозреньями излишними не отягощать их мысли.
— Как поступим? Угоним их лошадей?
— Нет, а гиппогриф? Да и скакун у Роланда — великий Байярд* [24] , который немедля разбудит своего повелителя.
— Вот черт. Знаю я одного типа по фамилии Байярд, только он в жизни никого по такой ерунде не разбудит. Что еще?..
— Иди же, сэр, говорю я тебе. Нет, только без объятий!
— Спокойной ночи! — пожелал Ши и направился обратно в хижину, чувствуя нечто вроде робкой надежды, какую не испытывал с тех самых пор, как они попали в плен к Да Дерга в Царстве Фей.
24
Скакун у Роланда — великий Байярд... — еще одна оплошность авторов. Байярд на самом деле принадлежал Ринальду.
Вся троица расположилась вокруг очага, устроенного в самом центре комнаты. Дыра в потолке у них над головами выпускала наружу от силы треть всего дыма.
Астольф тут же потянулся, зевнул и с видом человека, готовящегося к продолжительному сну, принялся старательно разматывать свой красно-сине-коричневый шарф. «Школа», — коротко заметил он при виде заинтересованного взгляда Ши, после чего счел нужным добавить:
— В этих краях, как ты уже заметил, не принято носить галстуки. Пришлось вот на шарф цвета перенести.
— А какой они школы?
— Винчестерской, — сообщил герцог не без некоторой гордости. — Между прочим, древнейшая из всех существующих. Чудесная это штука — система публичных школ, хотя черт ее знает, что с ними будет со всем этим социализмом!
— Я и сам ходил в публичную школу, в Кливленде.
— Надо думать.
Астольф одарил его взглядом, от которого за версту несло недоверием, и Ши ощутил, что на сей раз избрал далеко не лучший путь общения с сильными мира сего. Прежде чем ему удалось загладить возникшую неловкость, Ринальд поднял голову с соломы, на которой он уже успел устроиться: