Железный замок
Шрифт:
— У меня с ним взаимопонимание-то получше, чем у Атланта, — заметил он. — Проклятые сарацины просто не умеют обращаться с животными.
— А что он ест? — практично поинтересовался Ши. — Что-то я не совсем понимаю, как орлиная голова может сочетаться с лошадиным пищеварительным аппаратом.
— Цветы каких-то африканских растений, насколько мне известно. Лютик у нас не обжора. Ну ладно, прошу на посадку! Немного тесновато, не без того, а? Как там у вас в Америке кричат, когда погоняют скот? Я, кстати, так, наверное, никогда и не пойму, к чему такая жестокость — почему нельзя просто пасти этих бедняжек, а не гонять почем зря. Ах да — «йиппи». Йиппи!
Глава 8
Гиппогриф вперевалку затрусил на вершину холма. Ши решил, что на земле он не должен отличаться особой прытью — прежде всего, из-за явной несообразности между громоздкими когтистыми лапами спереди и копытами сзади.
Как только они оказались на вершине гранитного утеса, венчающего холм, лапы цепко ухватились за скалу, а копыта угрожающе заскользили. Ши крепко обхватил за талию Бельфебу-Бельфегору, а та вцепилась в Астольфа, у которого предстоящий полет, похоже, не вызывал ровно никаких эмоций. Гиппогриф расправил крылья, неуклюже продвинулся вдоль гребня утеса, неистово хлопая ими, опять поскользнулся, качнулся над сорокафутовой бездной, скакнул в воздух и стремительно понесся на плавном вираже сначала вниз, едва не зацепив верхушку деревьев, а потом вверх.
— Ух ты! — выдохнул Ши, чувствуя на лице ветер высот, а в животе холодок. — Твоему Лютику ракетный ускоритель надо приделать, сэр Астольф!
— Ни к чему, старина, — откликнулся Астольф через плечо. — Законы природы разли... Ограничения относитель...
Слова его уносил ветер. Ши подумалось, что согласно теории динамики этот зверь должен быть неспособен даже просто оторваться от земли. От тесного соприкосновения с Бельфебой по рукам его бегали мурашки. Ему очень хотелось оказаться с ней наедине и поговорить как следует. Сама же она, похоже, и не подозревала о том, какие вызывает эмоции.
Гиппогрифу, похоже, пришелся не по вкусу утроившийся вес его груза, и при виде любого просвета внизу он каждый раз пытался заложить вираж для захода на посадку. Астольфу приходилось то и дело рявкать на него, чтобы удержать на курсе. Где-то после третьего такого пресеченного поползновения, Ши углядел внизу достаточно обширное открытое пространство; детали его медленно увеличивались в размерах, постепенно превращаясь в крохотную деревушку под соломенными крышами, окруженную заплатами вызревающих полей, вспаханной земли и заросших лугов. Гиппогриф, лошадиная половина которого уже блестела от пота, резко устремился вниз, скользнул над самой землей, на секунду завис и приземлился на все четыре точки так, что у Ши лязгнули зубы.
Он слез и протянул было руку, дабы помочь Бельфебе, но та соскользнула на землю, даже не посмотрев на него, и он почувствовал себя несколько по-дурацки. С чрезвычайно решительным видом, которым обычно прикрывают смущение, он зашагал к домикам, откуда в этот самый момент донеслись громкие крики и визг и стали выбегать какие-то люди. Они явно спасались бегством.
Загорелые до черноты, одеты они были в большинстве своем только в длинные, грязные и рваные рубахи. Они пронеслись мимо с такой быстротой, что даже не обратили внимания ни на гиппогрифа, ни на его седоков.
Вслед за бросившимися врассыпную беглецами показались двое мужчин. Тот, что в этой паре был пониже ростом — ухоженный, моложавый малый с сильными руками — пытался, похоже, утихомирить другого. Вторая неизвестная личность была облачена в средневековый наряд, включающий штаны в обтяжку и башмаки с загнутыми носами — Ши уже видел такую одежду в Царстве Фей, только у незнакомца камзол был, ко всему прочему, еще и расшит кружевами. Лицо его было небрито, а глаза блуждали; кулаки совершали безотчетные резкие движения, вместо голоса слышалось какое-то рычание.
— Душа моя! — воскликнул Астольф. — Ку-ку, ребята, мы тут! Привет-привет!
Тот, что пониже, повернул голову, коротко махнул рукой и поволок к ним второго, крепко ухватив его за запястье. Ши подумал, что если бы этого взбешенного типа как следует вымыть, то с романской точки зрения получился бы самый настоящий красавец.
— Приветствую тебя, благороднейший Астольф, — произнес низкорослый с чем-то вроде поклона, стараясь при этом не терять контроля за спутником. — И тебе, прекрасная Бельфегора, привет! Опять опозорился соратник наш великий — позволь я ему, перебил бы он половину селенья! Хотя полной справедливости ради, вина в том не только его.
— В самом деле? Ну-ка, ну-ка, что тут у вас стряслось, старина? — заинтересовался Астольф.
— Поверишь ли мне ты, прекрасная леди, и вы, господа? Завалил оленя я восьмилетку и принес домой лучший кусок оленины, который когда-либо видали под звездами. Мясо достойно самого императорского величества было — так спеки ты пирог там или приготовь так, как пожелаешь. Но нет же — грязные эти негодяи даже сварить-то его толком не сумели — вяленая треска какая-то вышла! Отведал я и подавился, но друг наш Роланд довольно спокойно умял два куска, а на третьем, почудилось мне, вспомнил малую толику законов кулинарных, поскольку издал он страшный рык, львиному подобный, и насел на плутов, молотя их кулаками по головам. Но увы — какой в этом прок? Даже молнии не под силу вбить вкус настоящий в этакие-то черепа!
Он оглядел всю компанию, и взгляд его остановился на Ши.
— Ха, никак мусульманин! Вот кусок ляжки его и компенсирует мне мою оленину!
При этом он лающе расхохотался, видно, с целью подчеркнуть, что сказанное имело отношение к юмору.
Ши вымучено улыбнулся.
— А.. э-э... — начал Астольф. — Лорд Ринальд Монтальбанский, позволь представить тебе сэра Гарольда де Ши. Приехал из Англии... то есть с одной нашей подчиненной территории.
Он обернулся к Ши.
— Был бы рад представить тебя и графу Роланду д'Англанту, да сам видишь, что бедняга все равно тебя не признает.
Граф, которым и был тот самый бешеный тип, попеременно то сосал палец, то вытирал его о ладонь руки, за которую его по-прежнему крепко держал лорд Ринальд. Это занятие, похоже, приносило ему глубокое удовлетворение.
— Сэр Гарольд вот тоже ищет Руджера Каренского. Тесен мир, а?
— Погоня наша, видать, оказывается более продолжительной, чем за Анжеликой, — заметил Ринальд, засовывая руку за пазуху и извлекая оттуда некий предмет, который Ши не удалось как следует рассмотреть. Предмет он поцеловал и только после этого продолжил: