Железо и кровь. Франко-германская война
Шрифт:
Тем временем к северо-западу от Парижа Северная армия под командованием генерала Федерба, состоявшая из 22-го и 23-го корпусов, вновь перешла в наступление. 9 декабря ей удалось внезапной атакой захватить крепость Хэм, находившуюся на важной дороге между Реймсом и Амьеном. Федерб воспользовался тем обстоятельством, что Мантойфель рассредоточил свои силы — I корпус находился в районе Руана, VIII — в районе Амьена. Это позволяло одновременно прикрыть оба города, но лишало каждый из корпусов возможности нанести Северной армии решительное поражение.
Новая угроза с севера вызвала серьезную тревогу у германского руководства; 13 декабря Мольтке приказал Мантойфелю сосредоточить силы 1-й армии для противодействия возможному наступлению на Париж. Решающее сражение произошло 23–24 декабря на реке Аллю к северо-востоку от Амьена. 22-тысячная немецкая группировка, ядро которой составлял VIII корпус, атаковала 40-тысячную Северную армию. Немцам удалось выбить
Немцы практически не преследовали его. 15 декабря Мольтке направил Мантойфелю и Фридриху Карлу приказ, в котором описывал дальнейшую стратегию: 1-я и 2-я армии должны сосредоточить свои силы в нескольких ключевых точках, опираясь на которые, короткими ударами отражать попытки противника перейти в наступление. Далеко преследовать отступающего врага — за пределами их возможностей [1101] . Одновременно в Большом генеральном штабе решили окончательно распустить группу великого герцога Мекленбургского. Коронованная особа успела полностью проявить свою некомпетентность, и Мольтке рассчитывал тем самым избавиться от нее. Однако великий герцог, вопреки ожиданиям, согласился на «понижение» — командование XIII корпусом, в котором были объединены 17-я и 22-я дивизии.
1101
Moltkes Militarische Werke… S. 462.
Измотанный непрерывными сражениями I баварский корпус убыл под Париж, взамен 2-я армия должна была получить II корпус. Боеспособность баварцев вызывала серьезные нарекания у немецких офицеров; утверждалось, что «южные братья» стойко сражаются только в том случае, если видят рядом пруссаков. «Тебе сложно даже представить себе, что делают баварцы, — писал Кречман жене в середине декабря. — Они идут по дороге группами по три-шесть человек, оставив свои части; некоторые из них бросили оружие; покрыв себя всеми возможными и невозможными одеждами и грабя, они идут домой. У Танна из 30 тысяч человек остались 5 тысяч. Офицеры уезжают домой под предлогом «внутренних болезней». Великий герцог телеграфировал: баварцы — ненужный балласт, от которого больше вреда, чем пользы» [1102] . Это суждение, возможно, было слишком жестким, однако низкая боеспособность корпуса фон дер Танна была очевидной. Прусский кронпринц в своем дневнике отмечал в начале декабря, что баварцев стало фактически невозможно использовать в первом эшелоне [1103] . На 11 декабря в пехотных батальонах корпуса осталось в общей сложности 1300 рядовых, служивших с самого начала войны, 700 солдат ландвера и около двух тысяч призывников военного времени [1104] . Большая часть баварцев находилась в госпиталях с ранами или болезнями. Особенно катастрофической была ситуация с офицерами.
1102
Kretschman H. Op. cit. S. 218.
1103
Friedrich III. Op. cit. S. 255.
1104
Showalter D. The wars of German unification. Р. 297.
Усталость от войны проявлялась, пусть и не так ярко, и в прусских частях; одним из ее симптомов стало обострение взаимной ревности. Так, представители всех корпусов, сражавшихся зимой на Луаре, жаловались на то, что товарищи присваивают себе их заслуги. «Это были уже не прежние, неудержимо рвущиеся вперед войска, — писал один из участников событий. — В обороне они были по-прежнему прекрасны, отличались упорством и выдержкой, но с наступлением часто возникали проблемы. Уже в боях ноября-декабря проявило себя стремление предоставлять артиллерии делать всю работу» [1105] . Темпы движения прусских дивизий существенно снизились.
1105
Aus dem personlichen Tagebuch des Obersten Xaver Wiebe / Entscheidung 1870. S. 366.
В последних числах декабря части 2-й Луарской армии начали активно тревожить противника. К тому же усиливалась партизанская война. Еще в начале декабря Мольтке вынужден был напомнить всем командующим о необходимости соблюдения небольшими подразделениями мер предосторожности на случай внезапного нападения [1106] . «Крестьяне все чаще стреляют в нас из деревень, — писал генерал Войтс-Рец жене, — приходится применять репрессивные меры, в результате война вырождается и приводит к кровавой расовой ненависти, которая не погаснет еще многие годы» [1107] .Тот факт, что происходящее надолго сделает невозможной нормализацию отношений между двумя народами, к тому моменту осознали уже многие.
1106
Moltkes Militarische Werke… S. 422.
1107
Voigts-Rhetz K. Op. cit. S. 272.
Шанзи разрабатывал планы концентрического наступления всех французских сил в направлении Парижа. 30 декабря он направил Гамбетте донесение, в котором говорил: «Наш лучший шанс на успех — комбинация наших действий, сотрудничество трех армий ради достижения единой цели едиными усилиями в одно и то же время» [1108] . В Бордо, однако, решили сделать ставку на наступление Восточной армии Бурбаки в Эльзас; армия Шанзи должна была наносить, по сути, вспомогательный удар в сторону Парижа.
1108
Barry Q. The Franco-Prussian War 1870–71. Vol. 2. P. 295.
К тому времени германская сторона уже была уверена в том, что армия Шанзи представляет собой серьезную опасность. Уже 25 декабря началась подготовка к концентрации сил 2-й армии, растянувшейся на пространстве от Орлеана на востоке до Вандома на западе [1109] . 1 января Мольтке приказал Фридриху Карлу наступать в направлении Ле Мана [1110] . Практически одновременно свое наступление начал и Шанзи.
6 января продвижение германских корпусов на запад началось. В нем приняли участие почти все силы 2-й армии, за исключением 25-й дивизии, оставленной в Орлеане. Немцы наступали тремя колоннами, образовавшими клин. В центре двигался III корпус; несмотря на труднопроходимые дороги — то покрытые льдом, то утопавшие в грязи в зависимости от капризов погоды, — он сравнительно быстро продвигался вперед. За ним шли основные силы IX корпуса. На левом фланге наступал Х корпус, а на правом — XIII корпус; оба они вынуждены были преодолевать достаточно серьезное сопротивление врага и поэтому отставали от центра приблизительно на расстояние дневного марша.
1109
Moltkes Militarische Werke… S. 480.
1110
Ibid. S. 494.
Неудивительно, что именно солдаты III корпуса первыми вышли к долине реки Юина к востоку от Ле Мана, где заняли позиции основные силы армии Шанзи. В общей сложности у французов насчитывалось около 150 тысяч человек (вдвое больше, чем у Фридриха Карла), однако боеспособность многих из них была сомнительной. Некоторые подразделения были сформированы из едва обученных новобранцев, другие отступили после неудачных боев с фланговыми корпусами 2-й армии. Пестрое и не всегда исправное вооружение усугубляло проблемы. В этой ситуации германское командование сочло, что главное — не дать противнику привести войска в порядок и закрепиться на сильной позиции. Альвенслебену предстояло тряхнуть стариной и повторить свой подвиг при Марс-ла-Туре, атаковав одним корпусом многократно превосходящие силы врага.
10 января сражение началось. С германской стороны в нем принял участие III корпус, которому удалось, несмотря на численное превосходство французов, добиться определенных успехов. В течение следующего дня на поле боя подошли части трех других корпусов, и армия Шанзи была практически повсеместно отброшена со своих позиций. 12 января немцам оставалось только завершить начатое; французы были опрокинуты, германские полки вошли в Ле Ман. «Все улицы забиты брошенными повозками разных типов, — писал майор Кречман. — Армия может неделями жить за счет этих запасов <…> На улицах масса брошенных ружей» [1111] .
1111
Kretschman H. v. Op. cit. S. 258.