Жёлтая коробочка для адресата

Ахметшин Дмитрий

– Фто что, фарай? – спросил Данила, который втихомолку стащил из рюкзака идущего впереди Егора баранку. Даша мрачно подумала, что если они действительно заблудились, эта баранка, поделенная на всех, могла бы помочь им продержаться ещё один день.

– Автомобиль, дурень, – ответил Егор, отмахиваясь от мошкары, облака которой вдруг затанцевали вокруг них. – И ещё болота. Мне кажется, мы вышли куда-то не туда. Наш браконьер ничего не говорил про болота.

– Идёмте! – Таир приплясывал на месте от нетерпения. Кепку он повернул козырьком назад, по вискам струился пот. – Пока они не уехали! Пускай докинут нас до города.

– Он брошен, – сказал Егор. – Нет там никого.

«И что он вообще делает в такой глуши?» – пробурчал он себе под нос, но Дашка услышала. Она устремилась следом за мальчишками, отгоняя растущее в груди чувство. Как дежавю, только сдобренное изрядным количеством страха. Они не должны здесь быть. Возле разгорающегося костра, над которым дядя Исай торжественно водружал котелок с чаем – да, но не здесь.

Таир, который оказался возле машины первым, издал смешок.

– Надо же, буханка.

– Я как раз проголодалась, – мрачно произнесла Даша, всё ещё неприязненно косясь на Данила.

– Нет же, дурочка. «Буханка». УАЗик.

– Давненько же он здесь стоит, – сказал Егор. – Наверное, когда-то была дорога, но потом её забросили.

Он с сомнением огляделся. Сразу за полянкой начинались болота в оправе из стелящейся по земле клюквы, кое-где уже кроваво-красной. Следы, что оставались за Данилой, который обходил автомобиль по кругу, заполнялись мутной влагой. Воздух затхлый и стоячий, деревья выглядели изнурёнными. Они опирались друг на друга, напоминая дженгу на той стадии, когда ладони у игроков потели, и любой кирпичик мог положить начало раздаче «выигрышных» щелбанов.

– Ищите колею, – сказал Егор. – По ней мы сможем выйти к людям.

Это была здравая мысль, только вот колея нигде не просматривалась. Деревья иногда стояли так плотно, что между ними можно было протиснуться только боком, и выглядели всяко старше, чем УАЗик, который, правда, тоже не блистал новизной.

Автомобиль стоял, уткнувшись капотом в сосну, на сгнивших и расползшихся покрышках. Он был ржаво-коричневого цвета, с ярко-зелёными островками мха, неведомо как гнездящимися на металле. Из-под днища торчали пучки сочной жёсткой травы. Задние дверцы чуть приоткрыты, как будто кто-то или что-то выскользнуло из машины и спряталось под большими листьями лопуха.

Откуда-то налетел ветерок, и петли дверей застенали. Ребята поёжились, переглядываясь. «Уйдём, – подумала Даша. – Куда угодно, лишь бы подальше отсюда».

Она только плотнее сжала губы. Крутая девчонка не могла себе позволить сказать такое вслух.

– Заночуем здесь, – решил Егор, запихав руки глубоко в карманы. Он горбился и выглядел в своей камуфляжной охотничий куртке нахохлившимся грифом. – Если эти сволочи решат нас бросить, это будет на их совести. Мы выберемся самостоятельно. Но не ночью.

– Точно! – завопил Таир, махнув рукой и едва не засветив по затылку Даниле. – В этой штуке мы прекрасно выспимся! Блинский фиг, мы можем жить там неделями!

Он подскочил к кузову УАЗа и распахнул дверцу.

В ноздри ударил странный запах. Такой появляется в туго завязанном пакете, в котором кто-то хранил давно просроченные продукты. Такой может возникнуть в давно заброшенном непроветриваемом помещении… «Такой может быть в могиле, – подумала Даша. – В гробу, где черви и маленькие жучки с выпуклыми спинами полностью уничтожили человеческие останки».

– Отойди, – взвизгнула она и прижала ладони ко рту. Потому что было уже поздно. Потому что полчища насекомых, что рванулись из тёмного кузова, мошек, комаров, огромных мух с зелёными и коричневыми брюшками, не окончили свою трапезу: они, как будто, только к ней приступили.

Ребята бросились врассыпную. Накрытым цунами из летающей мошкары оказался только нерасторопный, неповоротливый Данил; когда позже он открыл рот, Даша увидела на языке чёрные точки мошек.

Прислонившись к рифлёной перегородке, отделяющей передние сиденья от кузова, там в сидячем положении находилось человеческое тело.

– Чур меня! – заорал Егор, и эхо подхватило его вопль, вспугнув стаю птиц с крон деревьев.

Таир, едва бросив внутрь машины взгляд, рухнул на землю и забился в беззвучной истерике. Даша шлёпнулась на задницу и, елозя, отползала к краю полянки, пока не ткнулась спиной в гнилой пень. Данил остался на месте, зато резко изменился в цвете лица.

– Что это значит? – глаза Егора были натурально бешеными.

– Значит, что кто-то уже выспался в «этой штуке», – сказала Даша, тут же прикусив язык. Она не ожидала от себя такой чёрствости.

– Кто этот мужик? – спросил Данила едва слышно. Он старался не смотреть в кузов и созерцал свои руки: рабоче-крестьянские, руки мальчика, карманные деньги которому выдаются исключительно за работу на огороде. – Какой-то охотник? Он заблудился?

– Это не охотник, – сказал Егор, по дуге приближаясь к машине. В воздухе перед раззявленной пастью кузова бестолково жужжали три или четыре мухи. – Гляньте-ка на его прикид!

Прикид был весьма занимательным. Насколько Даша, которая к тому времени уже поднялась на ноги, могла разглядеть, мужчина был одет в клетчатую выцветшую до грязно-коричневого цвета жилетку, в высоко подвёрнутые брюки, открывающие вульгарно-красные носки, и по-идиотски выглядящие коричневые туфли с квадратными носами. Поверх жилетки был накинут плащ, а под неё надета рубашка, которую Даша почти не могла разглядеть. Светлый воротник пятнали капли крови. Голова его лежала на левой части груди, губы оттопыривались, как будто мертвец говорил «У-у-у», брови напоминали шарики с кровью, которые иной раз возникают на прищемлённом пальце. Волосы были прикрыты небольшой чёрной шапочкой.

– Просто бродяга, – Егор издал смешок, за которым Даша разобрала нотки облегчения. – Заблудился и склеил ласты. Возможно, ждал, что кто-нибудь будет здесь проходить и спасёт его от голодной смерти… или чего там. Не повезло.

Никто из них не подумал: «Что, если та же судьба ждёт и нас?» В тот момент мысли о собственном бедственном положении начисто вымело из их голов.

Дашка сделала шаг вперёд, присмотрелась повнимательней, и в следующий момент шапочка превратилась в корку высохшей крови. Девочка во второй раз за этот вечер прижала ко рту руки.