Желтая линия
Шрифт:
— Зря вы… — пискнул комендант.
— Так! — Щербатин застыл посреди комнаты. — Надо шевелиться. Захватываем машину, другого пути нет. Беня, иди домой.
— Нет.
— Хорошо, я так и думал. Я иду впереди и расчищаю дорогу. Ты ведешь Лиссу. Я сажаю вас в машину и прикрываю, пока вы не уедете. Сможешь сам вести? Потом встретимся где-нибудь…
— Бред, Щербатин, полный бред.
— Тогда заткнись и иди домой. Не хочешь? Все, некогда рассуждать.
Он поднял над головой кресло и с размаха рассадил его об пол. Вытащил из груды обломков
— Не бойся, я тебя не отдам.
Повернув ручку замка, он ударом ноги открыл дверь и выскочил из комнаты. И тут же с ходу огрел кого-то своей палкой. Я услышал крики и грохот.
— Беня, за мной! Береги мою девочку!
Обняв Лиссу и крепко сжав ее руку, я вывел ее в коридор. В глазах зарябило от «черных курток». «Не прорвемся», — мелькнула паническая мысль.
— Беня, не стой! Двигайся за мной, живо, живо!
Взгляд метался от щербатинской спины к стенам, к которым отлетали «черные куртки». Явно соцнадзор не знал, что такое разгневанный ивенк, иначе не полезли бы с голыми руками.
Мы уже были почти на лестнице, когда Щербатин вдруг зашатался и выронил дубину. Я хотел подхватить его, но тут лицо стало мокрым, в рот просочилась какая-то кислая влага. Секунда-другая, и я ощутил, что конечности отнимаются. Двигаться стало тяжело, словно на меня навесили десяток кругов от штанги.
Все как будто заволокло туманом. Я видел Щербатина — он ковырялся на полу, как муха на клею, и злобно, но бессильно рычал. Вокруг суетились «черные куртки», равнодушно поглядывали на нас, помогали подняться своим. Потом я увидел Лиссу, ее уводили. Она не кричала, не плакала, не вырывалась, но до последнего момента смотрела на Щербатина. А он рычал, ворочался, но так и не смог встать.
Я думал, что на нас наденут кандалы и отволокут куда-нибудь. Однако нас не тронули. Через пару минут мы остались одни, если не считать соседей, которые вытягивали шеи из-за дверей. Парализующий состав продолжал действовать. Мы еще долго сидели, время от времени пробуя силы, но сил не хватало даже перевернуться на другой бок.
Проявился комендант. Медленно прошелся вокруг нас, сокрушенно качая головой.
— Завтра съезжать будете? — произнес он. И, не дождавшись ответа, продолжал: — Конечно, будете. Интересно, сколько ступеней вы сегодня потеряли?
Он подождал, что мы на это скажем. Но мы только скрипели зубами и силились пошевелиться.
— Ладно, — сказал комендант. — Завтра проверим ваши номерочки.
— Эй, помоги хоть до кровати доползти, — прохрипел Щербатин, но наш домоуправ не удостоил его ответом.
Мы продолжали копошиться на полу под взглядами обитателей дома. Щербатин все цедил какие-то проклятия, но при этом был просто жалок в своем бессилии. Однако действие химсостава стало ослабевать. Щербатину удалось, опираясь на стену, подняться. Собравшись с силами, он помог подняться и мне, после чего мы заковыляли к его квартире.
— Я ее найду, — пообещал он, взгромоздясь на стул перед терминалом. — Я ее все равно вытащу.
Защелкали клавиши, замелькали таблицы на экране, но через минуту раздался негодующий возглас Щербатина:
— Мой пароль накрылся!
— Нас уже начали лишать привилегий?
— Скорее просто поменяли комбинацию. Думаю, я залез куда не надо еще в прошлый раз, когда искал Варпа. А ну, Беня, тащи костыли сюда, попробуем через твой пароль.
— Я не знаю никаких паролей!
— Знаешь. Ты же отвечаешь за почтовую рассылку. Просто включи мне свое хозяйство, а дальше я сам.
Он продолжал чертыхаться, бить по клавишам и грозить кому-то ужасными карами. Наконец я услышал его вкрадчивый возглас: «Ага!»
— Неужели что-то нашел? — спросил я.
— А куда она денется? Последний раз ее номер проверялся в центре временной изоляции. Ублюдки, они уже лишили ее холо!
— Где она сейчас? Надеюсь, мы не будем брать штурмом городскую тюрьму?
— Ее отправили в больницу промышленного сектора. Нужно торопиться. Я знаю, где это.
— Щербатин! — Я схватил его за руку и пристально посмотрел в глаза. — Щербатин, куда ты хочешь торопиться? Опомнись. Во-первых, у тебя ноги еще подгибаются. Подумай здраво…
— Беня! — От стряхнул мою руку, и его лицо перекосилось от злости. — Я тебе уже говорил, чтобы ты не лез в мои дела? Вот и не лезь, сиди со своим здравым смыслом, а меня не трогай.
— Ты хочешь ее украсть? Или отбить?
— Да, и то и другое.
— И что дальше? Допустим, ты увезешь ее из больницы — а потом? Будешь всю жизнь прятать под кроватью?
Он откинулся на спинку стула, задумавшись. Я решил, что он внял трезвым мыслям, и попробовал его окончательно в них утвердить:
— Щербатин, похоже, ты хочешь только, чтобы тебе отстрелили башку и совесть больше тебя не мучила. Но ей ты этим не поможешь…
— Помолчи, — сухо сказал Щербатин.
Я украдкой следил за ним. Он думал, но явно не над моими трезвыми доводами и аргументами. У него имелись свои аргументы.
— Ночь уже скоро, — проговорил он. — В больницу спешить смысла нет. Ее там все равно трогать до утра не будут.
— Щербатин, может, ты все-таки…
— Да помолчи, Беня! Спешить незачем, и это хорошо. Будет время подготовиться.
Он встал, повел плечами, разминая их после химического паралича. Затем подошел к шкафу, вытащил свой ивенкский наряд и осмотрел его со всех сторон. Переодевшись, он отломил несколько листков от куста капусты, завернул их в мокрую тряпочку и положил в карман. Я уже понял, куда он собирается идти.
— Ты, Беня, должен сидеть здесь и не высовывать нос. Тебе и так уже досталось… В общем, не лезь.
Он подергал накидку, убирая лишние складки, и вышел за дверь, аккуратно ее прикрыв.
Несколько секунд я смотрел в окно, где уже сгустилась тьма. Поезда в подземке сейчас ходят редко-редко. А воздушного транспорта вообще не дождешься. Щербатин даже не догадался позаботиться о такси.