Желтая линия

Тырин Михаил Юрьевич

У меня с Метой ничего не клеилось. Она была не против того, чтобы поболтать, прогуляться вечером до стоянки аэровагонов, даже сходить в шоу-центр. Но это все. До романтических вечеров при свечах наши отношения так и не дошли. Я хорошо понимал, что ее древний, по здешним меркам, род не примет всерьез меня — обычного новогражданина, случайно достигшего шестого холо. Никакими карьерными успехами я не удивлял, блестящего будущего мне никто не предсказывал — я ничего не мог предъявить ее семье. Мы с Метой могли просто

дружить, а я терпеть не могу быть женщине другом.

Как-то раз мы со Щербатиным исключительно от скуки пошли по серой линии и забрели в заведение для третьего холо. Это был совсем небольшой клуб, он походил на обыкновенное кафе. Здесь не было оглушительной музыки, здесь не пытались удивить друг друга сумасбродными одеяниями и килограммами украшений.

Сюда приходили довольно простые люди, как правило, завсегдатаи. Они стекались после работы, чтобы взять положенную бутылочку, посидеть на людях, поговорить с любым встречным. Разговоры тоже были простыми. Каждый вспоминал, где ему приходилось бывать и работать, сколько уцим удавалось на этом собрать, а еще — сколько они могли бы получить, работая не в этом, а в другом месте.

Часто приходилось слышать печально-завистливые истории, которые начинались всегда одинаково: «Знаю одного парня, который мыл тротуары за полтора уцим в день, а потом вдруг…» И дальше следовало про то, как он в одночасье вознесся к вершине жизни и получил все, о чем мечтал. У любого народа популярна сказка о Золушке, и ничего с этим не поделать.

Мы зашли раз, другой, третий… Нас стали узнавать. Мы многим рассказали свою собственную историю, и про нас тоже, наверно, стали говорить: «Знаю одного парня…»

Однажды мы сидели там, крутили в руках бутылочки и поглядывали вокруг, кивая знакомым.

— А знаешь, я ведь его нашел, — сказал вдруг Щербатин.

— Того ивенка из космопорта? — сразу понял я.

— Он такой же ивенк, как мы с тобой. Он пересаженный.

— Как ты на него наткнулся?

— Воспользовался служебным положением, залез в специальную базу данных через инфоканал. Там все про всех написано. Божество обязано узнавать подноготную каждого из нас, прежде чем раздавать милости.

— Ты ведь даже не знал его имени.

— Теперь знаю. Оказалось, всего семь человек прибыли в город с Водавии в чужой оболочке. Двое — мы с тобой. Еще у троих седьмое-восьмое холо, это бывшие штурмовики, теперь служат в каких-то комендантских частях. Я их сразу исключил. Еще один снова убыл на заработки.

— А наш?

— Его зовут Варп. Бывший штурмовик, низведен с пятого до второго холо за массовый расстрел союзников. Нигде не работает, питается комбикормом, занимается неизвестно чем. Идеальный портрет для террориста. Где он живет, мне тоже известно. И я хочу с ним познакомиться.

— Зачем?

— Не знаю, — вздохнул Щербатин. — Просто очень хочу.

— Ладно, пойдем вместе.

Мы возвращались домой, и я думал, что Щербатина ждет тихая и уютная Лисса, что он расскажет ей, как прошел день, а она будет гладить его по волосам, слушать, заглядывать в глаза… Зачем ему этот клуб, зачем случайные и неинтересные знакомства, если есть такое?

Я подумал, что, пожалуй, тоже заведу помощника. Будет с кем перекинуться парой слов вечерами.

В коридоре мы столкнулись с комендантом. Почему-то вместо дежурной лакейской улыбки на его лице появился испуг. Он лихорадочно обернулся и бочком-бочком попытался скрыться у себя.

— Что такое? — нахмурился Щербатин, бесцеремонно схватив его за одежду.

— А… — Комендант забегал глазами и словно уменьшился в размере. — Ничего, ничего…

— Черт… — Щербатин отшвырнул его и бросился к своей квартире.

Мы тут же наткнулись на двоих крепких мужчин в черной форме, которые тащили по коридору побледневшую от испуга Лиссу.

— В чем дело?! — рявкнул Щербатин.

— Отойдите, пожалуйста, — спокойно проговорил один из «черных».

— Нет уж, извините. Никуда я не отойду.

— Мы сотрудники службы социального надзора. Предлагаем вам отойти в сторону и не мешать нам.

— С какой стати? Это мой домашний помощник.

Я смотрел на Лиссу. При виде Щербатина она немного приободрилась, надеясь, что этот сильный и надежный человек сейчас примет меры, и все будет в порядке.

— А-а, гражданин Щерба? — Инспектор взглянул на него с насмешкой и с сожалением. — Эта женщина обвиняется в грубом нарушении социального порядка, и мы ее забираем. К вам претензий нет, поэтому отойдите и не мешайте нам делать свою работу.

— Какого еще порядка? Я имею право знать!

«Черные» переглянулись. Статус Щербатина обязывал их уважительно к нему относиться, но я чувствовал, мысленно они над ним потешаются.

— У вашей помощницы первое холо. Ей запрещено вступать в интимные отношения с мужчинами.

— Не ваше дело!

— Наше, потому что она беременна. Или вам об этом неизвестно?

Повисла тягостная пауза. Я с изумлением уставился на Щербатина — он тяжело дышал, его губы дрожали.

— Мне это известно, — наконец сказал он. — Вы следили за мной?

— Конечно! С тех пор, как вы взяли в помощники женщину. Ни один умный гражданин не возьмет в помощники лицо противоположного пола, это всегда чревато неприятностями для обоих.

— И что теперь? — Щербатин весь напрягся.

— Эта гражданка пока не может иметь детей, потому что неспособна их прокормить. Поэтому к ней будут применены меры медицинского характера. Затем она будет лишена холо и отправлена на отработку в один из промышленных районов.

— Что?! — выдавил Щербатин. — Про какие меры вы тут толкуете?