Желтое облако (с илл.)
Шрифт:
Мы подошли к «Сириусу» вплотную. Руис не показывался, только открылся люк. Потом нас оглушил ликующий голос. Дин торопился передать на Землю о своем подвиге.
Но вот наконец и сам герой. Неуклюжий в скафандре, он выбрался из люка спиной к нам, цепляясь за скобы на гладкой поверхности ракеты, стал спускаться вниз. Сбоку у него болтался на ремне портативный киносъемочный аппарат. Ступив на
Мне не следовало дальше таиться в тени - Руис мог заметить, перепугаться. Я окликнул его:
– Хэлло, Дин! Поздравляю с удачным рейсом на Луну!
– и приветливо помахал рукой.
Руис пошатнулся и упал на колени. Он что-то забормотал дрожащим голосом - вероятно, начал читать молитву. Я подошел к нему, Дин растянулся и замычал.
– Верующим не рекомендуется покидать Землю, - с насмешкой сказал я, нагнулся и тронул Руиса за плечо.
– Слушай, Дин! Я не черт и не ангел. Я Стебельков.
Руис не верил, он боялся поднять голову. Чего он боялся больше, черта или человека, трудно было понять.
– Ты, Дин, кажется поторопился сообщить на Землю о том, что прилунился точно на месте гибели Стебелькова и не увидел ни ракеты, ни его самого. Но ошибку исправить, наверно, уже нельзя. Тэл, иди сюда! С парнем плохо…
– Я уже покончил с этой штукой, - отозвался Тэл, спускаясь вниз.
– Будет молчать… Что с ним?
– Принял нас за чертей и перепугался до смерти. Неприятная предстоит дезинфекция…
Дин постепенно пришел в себя. Голосу моему он не поверил, подумав, что это говорит дух погибшего Стебелькова. Его привел в чувство Тэл, говоривший, как герой кинофильма: «Мой кольт бьет без промаха», - он не мог быть чертом. Руис приободрился, встал. Нельзя было за толстым стеклом скафандра разглядеть выражения его лица. Мы с Тэлом посмеиваясь, перебрасывались словами, чтобы ободрить Дина, он молчал, прислушиваясь. Наконец, подал голос.
– Хэлло, парни! Я что-то не слышал о тебе, Тэл? Брось шутить, рассказывай, как попал сюда. Я очень рад вас видеть.
– Видим, видим! Чуть не умер от радости.
– Я похлопал его по спине.
– На сколько здесь у тебя кислорода?
– Часа на два.
– На дорогу хватит. Мы идем в гости к Тэлу. Это недалеко…
Дин, кажется, отличался способностью быстро переходить от крайнего аффекта в состояние добродушия, но удаляться от ракеты он не решался. Мне пришлось рассказать кое-что о себе и об альвинах. Тогда он согласился.
– Пошли.
Но чем дальше мы уходили от ракеты, тем беспокойнее вел он себя: пустынно, мертво было вокруг.
2
На Луне снятся только земные сны. Я часто видел мать, каждый раз за одним и тем же делом - она собирала меня в дорогу, укладывала чемодан. Ничего не говорила, перекладывала рубашки и что-то считала на пальцах, как неграмотная. Я отправлялся не на Луну, а, кажется, на войну. Все уехали. Я опаздывал. Мать задерживала, молчаливо перебирая пальцы.
Еще снился спортивный зал, момент прыжка и медленное, бесконечное падение, оно вызывало замирание сердца…
Я спал плохо, беспокойно. В доме альвинов не происходила смена дня и ночи, всегда стоял вечерний сумрак. Жизнь тут шла не по земному времени, и я как-то не мог приспособиться к необычному распорядку - это больше всего касалось сна. Прикинув по своим часам, я определил, что суточный цикл альвинов в полтора раза меньше земного. За это время альвины дважды ложились спать. То же приходилось делать и мне, но уснуть удавалось не всегда. А если и засыпал, то некрепко. И непременно что-нибудь видел во сне, чаще всего несуразное, иногда страшное: испепеленные города, одичавших людей в звериных шкурах, видел Землю, превратившуюся в круглый булыжник, на котором человеку не было места.
Но теперь мне стало легче. В моей комнате поселился Дин Руис.
Мы с Тэлом остригли его наголо, хотя он и сопротивлялся, прополоскали желудок, промыли и продезинфицировали носоглотку, уши, глаза, и еще Дин купался в специальном растворе. Вышел он из ванной комнаты на себя не похожий: голый неровный череп, большие уши, пристыженный взгляд покрасневших глаз…
– Вы будете жить вместе, - сказала Ильмана Дину и мне.
– Ведь вы с одной планеты и должны дружить. Гуд бай, мистер Руис! До свидания, гражданин Стебельков.
Дин посмотрел ей вслед восхищенным взглядом, покачал стриженой головой и прищелкнул языком.
– Вот это чудо! Если бы Ильмана попала в руки ловких художников и режиссеров, она быстро бы сделала миллион долларов. Для цветного кино и телевидения одни глаза что стоят!
Мы с самой встречи стали на «ты». Я сказал Руису:
– Давай, Дин, сразу же договоримся: ни одного оскорбительного слова о наших хозяевах. Я не придаю значения твоей шутке, но пусть она будет последней. Это - условие нашей дружбы.
– Идет! Слушай, Ник! А чертовски здорово, не правда ли?
– Что именно?
– Да все это!
– Дин показал рукой на стены и потолок.
– Что мы встретились и здесь люди… Никак не ожидал!
Дин ознакомился с обстановкой комнаты, заглянул в шкаф, попробовал дверь и не нашел ничего оригинального.
– Как ты думаешь, - спросил он, - разрешат мне сообщить на Землю пару слов?
– Забудь пока об этом.
– Твоя радиостанция не работает. Это сделал Тэл по указанию магистра.
– Вот как! Коварный прием… Нет-нет, помню и молчу.
– Расскажи лучше, что нового на Земле?
– попросил я.
Дин начал рассказывать. По его словам, на Земле ничего не изменилось. Война немыслима, но угроза ее продолжает оставаться. Коммунисты несговорчивы…
У нас стал назревать спор, но я вовремя спохватился.
– Знаешь что, Дин, давай кончим этот разговор. Получается сказка про белого бычка.
– Согласен, Ник, разберутся без нас.
– Но мы скажем свое слово, когда потребуется. Ведь мы договорились с тобой о дружбе?