Жемчужина её моря
Шрифт:
Не зная, что сказать, аристократка подошла чуть ближе, ощущая качку под ногами и соленые брызги моря, которые ветер доносил до них. Ее ощутимо покачивало, но она не боялась упасть, наблюдая за тем, как уверенно стоит на своем посту рулевая. Будто ей все было ни по чем.
– Со стороны кажется, будто это легко – стоять за штурвалом, – наконец нарушила молчание Бернадетта, обратив взор на море. Кажется, рулевая была не из тех, кому нравилось трепать языком.
– Хотите попробовать? – не выпуская самокрутки изо рта, Харрисон ухмыльнулась, бросив на нее короткий взгляд.
– Не думаю, что справлюсь, – ответила Бернадетта, понимая всю ответственность, которую на нее хотела переложить рулевая, пусть это и будет недолго. Неужели не боится, что что-то может пойти не так?
– Пробуйте.
И рулевая с легкостью отпустила штурвал, позволяя тому произвольно начать крутиться. Ее лицо не изменилось, будто она совсем не боялась того, что они могли сбиться с курса или что-нибудь в этом роде. Де Кьяри думала, что Саманта шутит, но, когда стало ясно, что нет, она торопливо встала на ее место, обхватывая шпаги 22 , тут же ощущая всю тяжесть «Свободы». Не так уж и легко оказалось стоять за штурвалом.
22
Рукояти штурвального колеса
Корабль, будто не признавая ту, кто стояла за штурвалом, так и норовил вильнуть вправо, рассекая волны и сбиваясь с курса. Чувствуя себя абсолютно беспомощной перед такой мощью, аристократка упрямо пыталась выровнять настырное, как и его капитан, судно, изо всех сил упираясь ноющими ногами в пол и налегая всем весом на штурвал. Но беспокойное море и упрямый корабль, будто сговорившись, не позволяли ей перетянуть инициативу на себя, насмехаясь над ней. Раньше вода послушно бы успокоилась по ее молчаливому зову, но не сейчас.
Саманта, наблюдающая за ее бесполезными стараниями, вытащила самокрутку изо рта, выпуская клубы дыма в воздух, подходя к штурвалу и одной рукой обхватывая его шпагу, выравнивая упрямую посудину. И Бернадетта была искренне благодарна ей за это, ничем не показывая своего удивления. Пиратка с такой легкостью исправила сложившуюся ситуацию, будто это было совсем не тяжело.
– Не представляю, как Вы справляетесь со своей задачей во время шторма… – пробормотала Бернадетта, кинув быстрый взгляд на рулевую, которая продолжала ровно держать курс, направив нос корабля прямо на север.
– Дело привычки и практики.
Простояв за штурвалом в молчании еще несколько минут, аристократка поблагодарила Саманту за этот познавательный урок и решила покинуть ее общество. Пиратка была скупа на слова, а мешать ей во время вахты казалось не слишком правильным.
Не успела де Кьяри вернуться на бак, как к ней приблизилась старшая помощница. Она не видела, откуда вышла Кидд, но была уверена, что из капитанской каюты. Она до сих пор была босой, но теперь огонь ее волос был собран в высокий хвост, поддерживаемый кожаным шнурком и гусиным пером, торчащим между прядей.
– Не бери в голову поведение Энн, она всегда такая, – проговорила Адель, оперевшись о перила лестницы, ведущей на бак. Значит, видела ее в обществе пираток и Саманты. Неудивительно, что от глаз старпома ничего не укрылось.
– Я не виню ее, – отозвалась Бернадетта, предчувствуя, что старпом не просто так ждала, когда она останется одна. И ее следующий вопрос подтвердил догадку аристократки.
– Как отреагирует твой отец на побег?
Да, такта ей было не занимать. Благо, что годы тренировок не прошли даром, и Бернадетта, подкованная в ответах на неудобные вопросы, сохранила невозмутимое выражение лица. Она сконцентрировала свое внимание на бескрайнем море, желая сесть куда-нибудь, чтобы избавиться от боли в суставах.
– Будет искать меня, разумеется. Но, поскольку он не знает, на каком корабле я уплыла, его поиски не увенчаются успехом. – Она медленно облизала губы, прежде чем продолжила: – Я понимаю, что Вы переживаете за свою команду. Я буду молиться богу, чтобы мое появление на судне не доставило никому лишних неприятностей. Поверьте, мне также, как и Вам, не хочется пересекаться ни с отцом, ни с его людьми, и на то есть весомые причины.
– Ваша несостоявшаяся свадьба, Солнышко? – Адель посерьезнела. Несмотря на усмешку, ее глаза были мрачными. Значит, она и правда переживала за свою команду. Это все, что ее волновало. И, кажется, она была не слишком рада появлению аристократки на судне.
– Да.
Бернадетта уже было решила покинуть общество Кидд, но в последний миг передумала. Больше, чем безобидное прозвище, которым ее одарили, аристократку волновал другой вопрос. И ответ на него могла знать лишь та, кто была слишком близко к капитану.
– Вы знаете настоящее имя капитана?
– Я знаю гораздо больше интересных подробностей о нем, чем его имя, – ухмыльнулась Адель, и Бернадетта вновь подумала о том, что эта девушка не просто так заполучила такую высокую должность на корабле. – А вообще, если тебе не угодно звать его капитаном Конте, то можешь ограничиться прозвищем Чайка.
– Чайка? – недоуменно переспросила де Кьяри, вперивая разные глаза в старпома и только сейчас замечая круглый шрам под ее левым ухом, теперь не скрытым волосами: кожа в том месте была сморщенной и неровной, а еще была на пару оттенков бледнее. Интересно, откуда он у нее.
– Это его давнее прозвище, – усмехнулась Адель, заметив, куда был направлен чужой взгляд. Старпом быстро прикоснулась к неровному участку кожи, не изменившись при этом в лице. – Он любил в детстве воровать еду с камбуза или прямо из рук зазевавшегося пирата, поэтому его и окрестили Чайкой.
Бернадетта мысленно усмехнулась. Капитан Чайка. Звучало крайне забавно. И, наверняка, не она одна была такого мнения.
– Но, несмотря на это, капитан имеет весьма кровавую репутацию, – продолжала Адель, – за первые два года капитанства он убил много людей и ограбил около тридцати торговых судов, потопив почти каждый из них.
– Но зачем столь кроваво начинать свой путь капитана? – осторожно спросила Бернадетта, у которой в голове не вязался образ того человека, с которым она уже немного была знакома и того, про которого ей говорила Адель.