Жемчужная бухта
Шрифт:
– И все же вы остались с ним. Вы либо очень смелы, либо очень глупы, Ханна.
– Ни то ни другое. Жизнь проходит день за днем, капля за каплей, словно вода, долбящая камень, и ты не замечаешь постепенных изменений. Только через годы. – Ханна потерла воспаленные глаза. – Что же до прочего… Никто не заслуживает всего хорошего или плохого, что встречается на его пути. День за днем. Ты просто берешь это таким, как оно есть.
– Отголоски миссионерского воспитания?
Она пожала плечами.
– Я уже не благодарю Господа за хорошее
– Выживаете, – закончил Арчер.
– Да. А что же еще?
– Все.
– Для некоторых, возможно. Только не для меня.
В ее голосе не было ни жалости к себе, ни злости. Она принимала мир таким, как он есть, и черпала из него силы. Чтобы выжить. Хотя Лэн почти уничтожил ее.
– Чего вы хотите от жизни? –вдруг спросил Арчер.
– То, что заслужила. «Черную троицу». Ню чтобы вернуть ее, я… мы… должны отыскать убийцу Лэна. Тот, кто убил его, забрал жемчужины. Если вы поможете их найти, я отдам вам половину денег, которые получу за «Черную троицу».
Слушая Ханну, он размышлял, кто еще мог знать о них, кто убил Лэна, чтобы завладеть ими, и кто готов на новое убийство, чтобы их сохранить.
Ханна собрала тарелки, отнесла их в раковину, а когда снова подошла к столу, Арчер спросил:
– Что такое «Черная троица»?
– Ожерелье из трех нитей черных жемчужин. Стоит три миллиона американских долларов.
Арчер тихо присвистнул. Баснословная цена, редкое украшение может стоить таких денег, тем более после того, как австралийцы научились у таитян выращивать большие черные жемчужины.
– Неужели три миллиона? – переспросил он.
– Как минимум, – спокойно ответила Ханна. – Самая короткая нить – двадцать дюймов в длину, двенадцатимиллиметровые жемчужины. Средняя – двадцать два дюйма с четырнадцатимиллиметровыми, а самая длинная – двадцать четыре дюйма с шестнадцатимиллиметровыми. Все жемчужины круглые, идеально совпадают по цвету, поверхность практически безупречна. Это, конечно, заслуга природы, но и я приложила руку.
– Вы жемчужный доктор? – удивился Арчер. Тончайшая работа. Шлифовать песком нежную поверхность, убирая слой за слоем в надежде обрести идеал? Это все равно, что играть в кости с дьяволом. Проигрыш означает потерю всего. Здесь требуется выдержка и уверенность в себе.
– Если ставки достаточно высоки, я берусь за исправление жемчужин, – сказала Ханна. – Похоже на ваяние, когда нужно убирать все лишнее. Интуитивно. Порой интуиция вас не обманывает, и вы получаете красивую вещь, а иногда просто кучу опилок.
Взяв губку, Ханна принялась за мытье посуды. Еда улучшила ее физическое состояние, руки стали более уверенными.
Арчер продолжал размышлять о Лэне и жемчуге, алчности и одержимости, жестокости и несчастных случаях. Лэн вообще любил жемчужины, но только один сорт целиком завладел им.
– Какой оттенок черного?
Ханна некоторое время молчала. Она боялась рассказывать, сомневаясь, сможет ли потом ему доверять. С другой стороны, выбора не было. Если она попытается искать убийцу мужа сама, то наверняка закончит свою жизнь, как Лэн, – болтаясь лицом вниз в теплом безжалостном море.
– «Черная троица» состоит из жемчужин всех цветов радуги. Одновременно, – решительно произнесла она. – Красный, зеленый, голубой, золотой мерцают под прозрачной черной поверхностью, словно драгоценные камни под черным льдом.
– Значит, Лэн добился своей цели. Я предполагал, что это возможно, но своими глазами ничего подобного никогда не видел.
Она резко повернулась к нему. Прищуренные глаза изучали человека, который вполне мог оказаться волком, готовым разорвать ягненка. Ее, Ханну.
– Вы знали о черных радугах?
– Я знал, что Лэн нашел удивительную жемчужину в Коулуне. Знал, что он любым способом выяснит, откуда она взялась. Теперь вижу, что ему это удалось, он сам начал выращивать черный жемчуг. Но результаты хранил при себе. Это на него похоже.
– Да, Лэн нашел секрет черной жемчужины.
– Не удивляюсь. Он мог бы выведать тайну даже у сфинкса, – небрежно сказал Арчер.
– Вы хотите узнать этот секрет?
– Во что он мне обойдется?
Ханна вдруг успокоилась. Она видела достаточно зависти и жадности, чтобы распознать их с первого взгляда. Конечно, Арчер заинтересован, но жадности в нем не было. И все-таки ее не покидали сомнения. Одно дело – знать, что вы подвергаетесь риску, и совсем другое – намеренно рисковать.
– Вам бесплатно, – вздохнула она. – Потому что я не знаю секрета производства радужных жемчужин. Если грифы, кружащие вокруг «Жемчужной бухты», узнают об этом, тогда за мою жизнь не дашь и горстку ненужных раковин.
Арчер не смог противостоять обуревавшим его чувствам. Он нежно дотронулся до ее щеки, ощутив прохладу и шелковистость кожи, но большего себе не позволил. Кроме того, у него было срочное дело – встреча с мертвым.
– Вы в состоянии продержаться без сна еще несколько часов? – спросил он. Ханна вздрогнула.
– Конечно. Дети помогут.
– Дети?
– В свободное время я преподаю английский детям работников.
Ну что же, дети лучше, чем вооруженный телохранитель.
– Я уеду, как только они придут. Постараюсь вернуться побыстрее.
– Куда вы собираетесь?
– В Брум.
Ханна не спросила зачем.
Чтобы увидеть Лэна Макгэрри.
Г лава 5
Кто-то постучал в дверь. Арчер отступил в сторону, затаился в тени, а Ханна нерешительно взглянула на него. Он жестом велел ей открыть, и она быстро пересекла веранду, толкнув дощатую входную дверь, бесполезную защиту от сверкающего солнечного света.
( Кристиан, – удивилась Ханна. – Что-нибудь случилось?
– Здравствуй, красавица. – Флинн окинул ее изучающим взглядом.