Жемчужная луна
Шрифт:
– Из вас получился неплохой читатель.
– Итак, Джейд, распакуйте их.
– Их?
В ее глазах снова появилась тревога: что такое он дарит ей? И беспокойство: почему он хочет проследить за ее реакцией? Сэм заранее начал давать объяснения:
– Подогнанная пара, сделано на заказ, ручная работа; учитывая приближение сезона дождей, незаменимая для хождения по грязи, а также по строительным лесам и балкам. Начиная с сентября нам с вами предстоит каждый день проделывать все это, пока «Нефритовый дворец» не станет таким, каким мы хотим его видеть. Итак, вскрывайте!
Разумеется,
– Какой прекрасный подарок, Сэм!
– И самое главное, практичный. И, надеюсь, нужного размера. Я взял на себя смелость измерить ваши отпечатки после вашего первого посещения площадки.
– Неужели?
– Именно. К ним прилагаются носки, которые носят для удобства ковбои – и ковбойки.
– Думаете, у меня есть надлежащие задатки?
– Уверен, – спокойно ответил Сэм. – Когда-нибудь вы станете моей ковбойкой. Если захотите.
На какой-то чудесный миг ее глаза осветились ярким светом, и она ответила так нежно, как могла:
– Да, пожалуй, теперь мне хотелось бы стать.
Когда Тайлер заметил ее из окна своего офиса, он решил, что это ожившая мечта. Последние несколько недель он часто стоял у этого окна, созерцая перспективу залива Виктории и, поднимая взор выше, к Замку, думал о ней, тревожился о ней, надеясь, что она счастлива в браке, и подозревая, что это не так.
«С чего ты взял? – в тысячный раз спрашивал он себя. – Разве ты видел более внимательного мужа, чем сэр Джеффри? Никто не сомневается, что он обожает ее. Тогда почему у Ив, когда она полагала, что никто не видит ее, был такой печальный вид, словно ее гнетет какое-то горе?»
Тайлер надеялся, что сможет увидеть ее снова. И вот леди Ллойд-Аштон здесь, так далеко от своего Замка, стоит на краю залива, наблюдая за суетой на причале «Гран При». Разгружали «Ле Ман», новое приобретение в составе океанских фрейтеров Тайлера. С удивительной легкостью мощные краны выносили из его недр огромные – каждый величиной с вагон – красные, зеленые, оранжевые контейнеры.
Ив ничего не грозило. Собственно, она стояла не на самом причале, а на примыкающей к нему эспланаде, где заканчивалась почти двухмильная освещенная фонарями дорожка, можно было любоваться признанными достопримечательностями Гонконга: Башней Виктории с часами, Культурным центром с замысловатой черепичной крышей, строительством «Нефритового дворца», отелем «Риджент», торговым центром «Новый мир» и наконец, Восточным паромным причалом Цзинь Ша Цзуй.
Эта дорожка была популярным местом прогулок, отсюда открывались великолепные виды. На рассвете, по холодку, тут собирались любители физических упражнений – от местных жителей, совершающих грациозные размеренные движения тайцзи, до иностранных приверженцев бега трусцой. По вечерам, в туманном свете фонарей, дорожка принадлежала романтически прогуливающимся влюбленным.
Однако в дневную жару дорожка была чаще всего пуста, и практически никто, кроме Тайлера, жившего в «Риджент» и ходившего по ней на работу, не доходил до ее дальнего конца, где начинались доки и причалы.
Но в этот июльский день тут оказалась леди Ллойд-Аштон – одна, укрытая ото всех, кроме него.
Уже начиная со второй недели их брака с Джеффри принцесса из Замка-на-Пике появлялась на публике каждый понедельник и четверг, независимо от того, как сильно болели ее тело или душа. Джеффри считал, что два раза в неделю – наиболее приемлемая частота, обеспечивающая должный компромисс между необходимостью сохранения царственной таинственности и светскими приличиями.
Иногда в такие дни Ив просто бродила по городу, заходя в храмы и церкви, посещая музеи, но чаще всего ее путь был предопределен Джеффри: «Ив, отправляйся на Нефритовый рынок, купи какую-нибудь безделушку, небольшую, но обязательно подлинную. Не советую огорчать меня».
«Тебе нужно встретиться с женой губернатора у «Пьеро» в час. Не опаздывай, и если будет поднята тема воспитания детей, ты должна высказаться в пользу домашнего воспитания с гувернанткой».
«В три тебя ждет доктор Кингсли. Тебе снова пора вернуться к противозачаточным пилюлям. Надо выяснить, как избавиться от сильных головных болей».
Ив была рада, что Джеффри настаивал только на двух днях; за исключением работы в госпитале и примерок в «Жемчужной луне», она не могла думать об этих выходах без отвращения и страха. К ней, разумеется, всюду относились хорошо, но Ив терпеть не могла быть выставленной на всеобщее обозрение, словно кукла, и жила в постоянном страхе совершить какой-нибудь неправильный поступок, который рассердит мужа.
В том, что Джеффри непременно узнает об этом, она не сомневалась: за каждым ее шагом наблюдало пять миллионов пар восхищенных глаз. Все ее появления фиксировались репортерами местной прессы, а затем в малейших подробностях расписывались в колонках светской хроники. С самого начала сэр Джеффри распорядился, чтобы все статьи и фотографии его принцессы предъявлялись ему и публиковались только по его разрешению. Это было серьезное нарушение свободы гонконгской прессы, однако когда приказывает самый могущественный человек города, ему подчиняются даже журналисты.
Таким образом, только в госпитале и с Джулианой Ив находила отдушину в этих отлучках; и вот сегодня она нашла это место на дальнем конце залива… оно тоже показалось Ив безопасным убежищем.
– Леди Ллойд-Аштон?
Ив повернулась.
– Мистер Вон?
– Подумываете о том, как отсюда улизнуть? – Это была невинная шутка, но она смутилась так, словно и в самом деле подумывала о бегстве. Тогда он спросил уже серьезным и более мягким тоном: – Вы часто бываете здесь, леди Ллойд-Аштон?
– В первый раз. У меня был ленч в «Пининсуле», а потом я решила посмотреть на стройку, а потом… Я просто шла и шла. – Она пыталась объяснить свое появление здесь простой случайностью. Посмотрев ему в глаза, она тихо попросила: – Зовите меня Ив.
– А вы зовите меня Тайлер. Ив – это сокращение от Иванджелин?
– Нет, просто Ив. – В ее блестящих глазах промелькнуло выражение надежды. – Но я бы не возражала против Иванджелины.
– Я тоже. Мне кажется, это вам подходит.
– Спасибо, – тихо поблагодарила она.