Жемчужная Тень

Спарк Мюриэл

— Не заводите дома змей и крокодилов. Поосторожнее там со львами. Не забывайте писать.

Каково же было их удивление, когда выяснилось, что стрельба в колонии — не просто мюзик-холльный сюжет. Она накатывала волнами. Бывало, три месяца подряд сообщения об убийствах и самоубийствах появлялись еженедельно. Старые колонисты, с их пронзительно-голубыми глазами, сидели за бутылкой виски и толковали о том, что вот еще один молодой бездельник прикончил себя. А затем начинался сезон дождей, и стрельба надолго замолкала.

Через восемнадцать месяцев после свадьбы Доналда задрала львица,

и он скончался еще на носилках, пока его несли домой, на станцию. В охотничьей экспедиции участвовали восемь человек, но никто не мог сказать, как так получилось: все заняло какие-то мгновения. Аборигены совершенно обезумели и, вместо того чтобы застрелить зверя, только стонали «о-о-о» и указывали пальцем на место происшествия. Несколько крупных шагов через густые заросли травы — и друзья Доналда достали удалявшуюся от тела человека львицу.

Его друзья по археологической экспедиции, в составе которой он и приехал в Африку, уговорили Сибиллу остаться в колонии еще на шесть месяцев, до конца срока, и вернуться в Англию вместе с ними. Колеблясь, как поступить, она отправилась на экскурсию. Но археологов отозвали до истечения срока. Началась война. Гражданским лицам запретили покидать континент, и Сибилла оказалась в западне, как Доналд в лапах у львицы.

Жаль, что ему не выпало жить своей жизнью. Ясно, что, останься он жив, они бы разошлись. Конфликтов никаких не было, но, думала Сибилла, еще два года, и они наверняка бы возникли. Доналд начал выказывать признаки скуки. К последнему, двадцать седьмому году, жизни его ум утратил способность вопрошания. Археология, этот захватывающий предмет, стала для Доналда всего лишь работой. Он начал рассуждать так, словно все археологические методы и теории утратили энергию развития в тот день, когда он получил свою степень, и теперь осталось лишь применять знания к полевой работе, рассчитанной на некий ограниченный отрезок времени. Из Англии приходила литература по археологии. Обычные специальные издания, отпечатанные в формате 33,6 на 42 сантиметра, находили их все по новым почтовым адресам. «Доналд, ты что, даже просмотреть не хочешь?» — «Да нет, честно говоря, не вижу необходимости». Необходимости не было потому, что его будущее уже определилось. Два года в поле, а затем лекционная работа. «Если бы я занималась этим предметом, — думала Сибилла, — мне эта литература была бы необходима. Будь это даже сочинения для посвященных, все равно, если правильно прочитать, это расширило бы мой кругозор».

По утрам Сибилла лежала в постели и читала перевод «Дневников» Кьеркегора, пришедших из Англии в тот же месяц, когда они были впервые опубликованы. Она ощущала себя подобно пустыне, не осознающей своей сухости, пока ее не оросит дождь. Когда Доналд ближе к вечеру возвращался домой, ей было почти нечего сказать ему.

— Тут опять стрельба случилась, — заметил Доналд, — на той стороне долины. Один малый неожиданно вернулся домой и застал жену с мужчиной. Застрелил обоих.

— В этих краях джунгли всегда рядом, — сказала Сибилла.

— О чем это ты? Мы в восьмистах милях от джунглей.

Когда он отправился в свою первую охотничью экспедицию, за восемьсот миль, в джунгли, ей подумалось, а ведь в его уме не осталось

ничего живого, он походит на выброшенную на берег и переставшую биться рыбу. Но, думала она, другая этого бы не заметила. Другие женщины не хотят быть замужем за Мозгом. «А я хочу, — думала она, — я урод, и мне не следовало выходить замуж. На самом деле я вообще не из тех, кому показано выходить замуж. Может, поэтому ему не интересна моя личность, точно так же, как не интересны книги и журналы. Это могло бы заставить думать, а мысли раздражают».

После его смерти она думала, что лучше бы он жил и наслаждался собственной жизнью, какова бы она ни была. Она нашла работу в частной школе для девочек и обзавелась некоторым количеством друзей, чтобы отвлечься, пока не кончится война. Милым друзьям мозги ни к чему.

Раскачиваясь с борта на борт, моторная лодка продвигалась вверх по Замбези. Сибилла перегибалась через перила и говорила что-то пораженному аборигену, проплывавшему мимо в каноэ. Она указывала пальцем куда-то вдаль.

— Кажется, я спросила у него про бегемота, — пояснила Сибилла друзьям, которых в темноте не было видно. — Там неподалеку стадо бегемотов устроилось, и хотелось разглядеть их получше. Но он сказал, что близко подходить нельзя — потому и выглядел таким испуганным, — вожак часто переворачивает лодку, а следом за ним в воду лезут кроки. Смотрите, смотрите! Вот он, общий вид: видите эти выпуклости на воде, они на подлодки похожи, это бегемотовы рыла.

Изображение закачалось вместе с лодкой, скользящей по реке. Экран погас.

— Что-то не так, — сказала хозяйка Сибиллы.

— Включите свет, — распорядился хозяин и принялся копаться в проекторе. Молодой человек, жилец с верхнего этажа, пришел ему на помощь.

— Мне понравились эти крохотные обезьянки на острове, — сказала хозяйка. — Поживее, Тед. Что там сломалось?

— Помолчи секунду, а? — огрызнулся он.

— Сибилла, а знаете, вы почти не изменились с тех пор, как были девочкой.

— Спасибо, Элла. Я вообще не изменилась, в том смысле, что по-прежнему считаю, что милым друзьям мозги не нужны.

— Полагаю, это оживит ваши воспоминания, Сибилла. Я про все эти мелкие подробности. Все ведь так быстро забывается.

— О да, — согласилась Сибилла и добавила: — Но я, знаете ли, многие детали хорошо помню.

— Да неужели?

«Не хотелось бы, — подумала она, — чтобы они прицепились к этим моим словам».

Молодой человек отошел от проектора, намотав на расставленные руки несколько футов пленки.

— А этот парень со светлыми волосами — ваш муж, миссис Гривз? — спросил он Сибиллу.

— Сибилла очень рано потеряла мужа, — негромко, скорбным голосом сообщила ему хозяйка.

— О, прошу прощения.

Хозяйка наполнила опустевшие бокалы гостей. Хозяин отвернулся от проектора, осушил бокал и протянул его за новой порцией, — все одним движением. «Все, что они делают, кажется таким большим и значительным, — подумала Сибилла, — но я не должна этого позволять. Мы всего лишь смотрим старую съемку».

— Хооото? — донесся до нее невнятный шепот престарелой дамы, что должно было, по-видимому, означать: «Кто это?»